– Господи… Как красиво… – едва слышно проговорила Рита. – Что это? Кто это?
Ответить я не успел – через зал, звонко цокая шпильками в мрамор, к нам решительно приближалась женщина с отчаянно загорелым лицом. Ее одежда напоминала костюм матадора, как если бы матадор решил вырядиться чертом. Малиновая куртка с золотым шитьем и каким-то фальшивым мехом, высокие сапоги. Черная кожа тугих лосин лаково сияла на выпуклостях и изгибах нижней части тела: казалось, она вот-вот треснет и все прелести вывалятся наружу.
– Ага! Вот ты где! – голос у матадорши оказался резким. – Ты не представляешь, что мы делаем завтра!
Она восторженно выпучила глаза, с грохотом придвинула соседний стул. По-вороньи быстро оглядев стол, ухватила оливку из моего салата.
– Экскурсия «Следы на снегу»! Мы идем с настоящим следопытом, он нам будет рассказывать про следы, про зверей. Тут, говорят, даже медведи есть! Представляешь?
– Медведи зимой спят, – мне стоило усилий оставаться вежливым. – Спят в берлоге.
– Как это? – удивилась женщина-матадор. – Откуда у вас такая информация?
– Я из России. Медведи – наша узкая специализация.
Она с интересом оглядела меня. Я ласково ей улыбнулся.
– Моника! – она протянула мне ладонь.
Я пожал, назвал себя.
Мне было очевидно, что Моника принадлежала к столь распространенному в Америке классу избыточно эмансипированных, невежественно-агрессивных, самоуверенных и скверно воспитанных дур.
Рита извинилась, вышла из-за стола, я взглядом проводил ее спину. Моника кликнула официанта, заказала себе мартини. Приблизила ко мне оранжевое лицо.
– Я вас умоляю, – горячо зашептала она. – Рита – моя лучшая подруга, она прошла через такой ад… Этот подонок Алан, ее бывший муж…
– Она мне все рассказала, – перебил я Монику. – Успокойтесь.
Моника заглянула мне в глаза и, помедлив, ухмыльнулась, словно мы с ней уже делили какую-то гнусную тайну. Положила на мою руку свою ладонь, горячую и сухую, как галька на пляже.
У меня впервые в жизни появилось почти непреодолимое желание ударить женщину.
Ударить прямо в лицо.
7
Ланкастер махнул рукой, мы пошли.
Я снова оказался в хвосте за Моникой. Лес начал редеть, кряжистые сосны сменились елками, которые хороводились отдельными семейками – белые и остроконечные, они походили на заколдованные замки, занесенные снегом.
Потом пошли тощие бледные осины и сразу посветлело.
То ли я освоился со снегоступами, то ли наст здесь был покрепче, но я перестал проваливаться, и наша прогулка начала почти доставлять мне удовольствие. Я стянул лыжную шапку и сунул ее в карман. На ходу зачерпнул пригоршню снега, поднес к губам. От снега пахло ледяной свежестью – так пахнет березовый сок ранней весной.
Лес остался позади.
Мы вышли на покатый холм, его бок, зефирной белизны, плавно скатывался к замерзшей реке. Двинулись вдоль берега, кое-где топорщились островки высохших серых камышей. Лед был занесен снегом, река больше напоминала идеально ровное поле для какого-то циклопического спортивного состязания. На другом берегу чернел глухой сосновый бор.
Ланкастер, что-то заприметив, остановился и поманил нас. На снегу отпечатался странный узор, похожий на гигантскую хризантему.
– Ну что? – спросил он, оглядывая нас. – Есть идеи?
Я нагнулся: симметричный отпечаток был полметра в диаметре. Я провел пальцем по длинным заледеневшим бороздкам, напоминавшим острые серповидные лепестки. Узор походил на отпечаток античного орнамента.
– Это, наверное, снежная медуза, – серьезным тоном предположила Моника.
Если бы я не знал, что она полная дура, то предположил бы, что у нее прорезалось английское чувство юмора.
– Что? – удивился Ланкастер. – Кто?
– Ну, есть же снежный человек? – Моника почти не смутилась. – Его тоже мало кто видел. А у нас – медуза…
Ланкастер захохотал, с той стороны откликнулось эхо.
Мы с Ритой тоже засмеялись.
– Ну-ну! Над Дарвином тоже потешались! – Моника повернулась к нам воинственным профилем. – И над Колумбом! Когда он Америку открывал…
– Безусловно, остается незначительный шанс, что нам посчастливилось наткнуться на «медузас книдария унцис» – Ланкастер развел руки. – Или смириться с фактом, что перед нами отпечаток крыльев ворона черного из отряда воробьинообразных.
