– Не переживай. У меня такое ощущение последние две недели.
– Эй, ты чего? – Дина внимательней вгляделась в подругу. – Вы же в выходные только расписались.
Ташка как-то странно поджала губы.
– Тебе чай с сахаром?
– Мне кофе. С молоком. – Дине стало себя жалко. – Что мне делать? Артур меня бесит.
– И правильно, – сонно кивала Ташка. – Что в нем хорошего?
– Как – что хорошего? Ты же с ним всю ночь проразговаривала! Вместо того чтобы спать с законным супругом! Между прочим, Костик ко мне приставал.
– Он и к Машке приставал, – Ташку это сообщение нисколько не задело. – Но получил от нее в лоб и успокоился. Артур же твой всю ночь мне про Желязны[3] рассказывал.
– Потом об этом поговорить было нельзя? – Кто такой Желязны, Дина не знала.
– А у него все срочно.
Ташка налила чаю, бухнула две ложки сахара. Коричневая жидкость качнулась над краем стакана и после короткого раздумья пролилась на скатерть.
Дина сидела, боясь взглянуть на розу. Ей казалось, что от одного взгляда цветок завянет и скукожится. Но роза стояла. Тянула вверх свои прозрачные лепестки. Хотя могла бы и дать понять, что узнала ту, кому была предназначена. С чего бы Артурыч стал дарить жене друга цветы? Только если эту розу он не знал куда деть. Цветок был куплен для Дины, а она, глупая, отправилась в ГУМ. Если бы сразу пошла к метро, они бы встретились.
– Убери ее, – Дина с ненавистью уставилась на розу. – Она вредничает.
– Пусть стоит, – Ташка поправила бутылку. – Хочу, чтобы Костик увидел цветок через окно и начал ревновать.
Роза согласно кивнула.
– А разве Костик ее не видел? Артур пришел, когда вы оба были дома.
– Он был в комнате. Розу я получала в одиночестве.
Пока Ташка пространно рассуждала о талантах своего новоприобретенного мужа, Дина поняла, что надо сделать.
– Отдай ее мне. А Костику придумай какой-нибудь другой повод для ревности. Напиши сама себе любовное послание и невзначай урони перед ним. Отелловскую ночь гарантирую.
Дина выдернула розу из узкого горлышка. Ташка попыталась отобрать цветок, но задела локтем стопку кастрюль на плите. Сложная конструкция с грохотом обвалилась.
Главное в этой жизни – не унывать и не падать духом. Почему-то именно эта мысль засела у Дины в голове, пока она неслась с розой под курткой к своему дому. И вообще – пора становиться философом и бодро воспринимать действительность. А то так нервов на всех не хватит. Ладно Артурыч. Он хотя бы безобидный. Розы покупает. Но она ведь зачем-то согласилась встретиться с Вадимом. А это было гораздо хуже.
Для розы Дина выбрала узкую высокую вазу. Пока наливала воду, глянула на себя в зеркало. На месте розы она бы сейчас точно скукожилась и завяла – видок у нее был не для описания.
– Ну, чего? Привет!
– Привет!
Дина заметила Вадима через стекло кафе. Он бежал, закинув за спину сумку.
– Извини, что опоздал. Задержали в институте. Я уже уходить собрался, а тут ворох бумаг принесли.
Пока снимал куртку, пока прятал в сумку шарф и шапочку, успел рассказать, что учится в институте стали и сплавов, что подрабатывает на кафедре современной литературы секретарем. И все это с неспешным перекладыванием бумажек, шарфа, перчаток. Потом он долго искал, куда поставить свою сумку – то на пол около стула, то на колени, то на подоконник.
– Я все детство в футбол играл, в юношеской сборной был, а потом связки на правой ноге порвал. Через два месяца вернулся и понял – все, отстал от своих. Думал спортивным журналистом быть…
– Мы не опоздаем?
В монолог Вадима было невозможно вклиниться. Он говорил, наслаждаясь собственной речью.
– Сейчас пойдем! – Вадим устроился на стуле. – Ты кофе будешь?
– Я уже выпила.
Пока Вадим разбирался со своими бумагами на далекой, а потому слегка фантастической кафедре, Дина успела заказать кофе с тортиком, все съела и выпила и теперь скучающе смотрела на пустую тарелку с крошками. Ей заранее было тоскливо.
– Сейчас я тоже быстро кофе выпью!
Слово «быстро» Вадим произнес неуверенно. Было ясно, что с этим наречием он не очень дружит.
Заказал себе напиток, попросил счет, а когда его принесли, долго перебирал купюры в кошельке, спрятав руки под столом.
