Да, в этом они очень сильно отличались, молодой вампир спрашивал ее разрешения, а высший всего лишь уточнял детали, как будто все давно решено. Он прожил слишком долго и четко знал свои желания и возможности.
— Я не могу так, Дитрих, — Мила подняла на него умоляющий взгляд, — Это неправильно, что я живу у него, а с тобой вот…тут…
— Милая, я могу снять для тебя отдельную квартиру. Я уже предлагал на выбор несколько.
— Но тогда я стану твоей содержанкой, — отрицательно покачала головой девушка.
— А сейчас ты разве не являешься содержанкой Фила? — искоса глянул на нее мужчина, зная, как неприятно бьет жесткая правда.
Девушка прикусила губу и отвернулась.
Да, она действительно была именно такой. Разве что не делила с Филиппом постель, но по сути — он ее содержал, кормил, давал приют и оплачивал ее прихоти.
— Отвези меня домой, пожалуйста, — тихо проговорила она, не признаваясь вслух, что он прав.
Дитрих еще раз поцеловал девушку, жадно, настойчиво, и провел по ее щеке ласково пальцем.
— Я предупрежу, когда тебе нужно будет приехать для ритуала.
…
Сначала Лина уронила вазу на столике у парадного входа, неудачно повернувшись на приветствие Софи. Затем, не рассчитав, налетела на кресло в гостиной.
Когда в третий раз она задела решетку камина, сильно ударившись при этом бедром, Марк взял девушку на руки и уселся с ней на диван.
— Все молодые вампиры учатся в первую очередь контролю. Это самое главное, что они должны уметь.
Лина приложила руку к больному месту, потирая его, чтобы не появился синяк:
— Я никогда не была настолько неуклюжей!
Понтифик усмехнулся:
— Филипп, помнится, около двух лет никак не мог справиться со своей координацией. В итоге я запретил ему появляться в моем доме до тех пор, пока не совладает со своим контролем. Ему это помогло.
Девушка, искоса следя, как Софи убирает осколки вазы, задумчиво спросила:
— Думаешь и мне есть смысл пока выехать из твоего дома? Во избежание, так сказать?
Он серьезно посмотрел на девушку:
— Мне проще запереть тебя в комнате без мебели и ждать, пока ты не научишься ходить по одной линии с закрытыми глазами и мизинцем у кончика носа.
Лина иронично подняла бровь, но Марк фыркнул и рассмеялся. Она в ответ тоже криво улыбнулась, но проблема все равно оставалась существенной — Печать сделала из Лины гемофага, наделив силой и быстротой почти как у вампира. А значит, теперь ей придется заново учиться ощущать себя в пространстве.
— Софи, — позвал он, — Закрепите в доме все предметы, что могут разбиться и упасть.
Горничная выпрямилась, в руке она держала метелку и Лина обновленным зрением увидела, как нервно сжались пальцы женщины вокруг рукоятки.
— Госпожа прошла обращение? — она спросила с милой улыбкой, но в глазах стоял испуг.
Лина перевела недоуменный взгляд на Марка:
— Филипп?
Тот отрицательно качнул головой:
— Лоренца. Гай ее как-то привез ко мне домой, и с контролем жажды у нее было туговато, — он снова обратился к Софи, — Заодно передай Жаку, что госпожа сегодня будет ужинать пораньше. Пусть поторопится.
Софи тревожно посмотрела в сторону кухни, но через мгновение ее брови разгладились и она присела в поклоне:
— Да, господин.
Новообращенный вампир не может есть человеческую пищу, ему нужна только кровь, а значит, молодая госпожа осталась человеком.
…
Первый глоток крови был одуряюще сладким. И вкусным. И желанным настолько, что казалось, не испей она этой жидкости, то мгновенно сойдет с ума от жажды.
И прикоснувшись к ней губами, ощутив сахарный, чуть отдающий железом привкус на языке, Лина почувствовала, что мир вокруг расцветает буйными красками, до такой степени яркими и сочными, что они резали глаза. Вмиг все звуки обогатились сложнейшими обертонами, а контуры предметов стали изящными и тонкими.
Лина увидела едва заметную бабочку за окном, что присела на подоконник, нежную зелень листка березы, что касалась веткой решетки балкона, ощутила легкое дуновение ветерка, который слегка коснулся ее щеки, несущего в себе привкус ночной грозы.
И чувства.
Чувства Марка к ней. Его пьянящая чувственная страсть, трогательная нежность и одуряющая до безумия любовь. Сумасшедшие по своей силе эмоции, Лина погружалась в них с головой и казалось, что она вот-вот утонет в этих страстях.
