Вполне понятно, что эпоха перехода от райской жизни к новым типам питания для всех сохранившихся австралопитеков сопровождалась регулярным каннибализмом. Недостаток белковой пищи вызвал к жизни самый жестокий, но эффективный внутривидовой отбор. Этот процесс был прямым продолжением биологической эволюции, когда цена выживания одной группы гоминид требовала бескомпромиссного уничтожения другой. В такой конкурентной среде размеры популяций австралопитеков быстро сократились, а выжившие формы были обладателями далеко не райского мозга. Пройдя фильтр истощения ресурсов, каннибализма и изощрённой внутривидовой конкуренции, мозг райских развратников существенно преобразился. По-видимому, он сохранил райские особенности сложного полового поведения и следы групповой социализации. Основными приобретениями стали навыки относительно большого, чрезвычайно хитрого и бесконечно жестокого мозга. Мозг массой 450 — 500 г давал существенные преимущества в адаптации поведения к конкретным условиям, а опыт внутривидовой конкуренции вооружил австралопитеков способностями предсказания результатов активности как животных, так и своих сородичей (Савельев, 2010).
Надо отметить, что переход от райской жизни к суровым условиям нехватки пищи и конкурентной среды сопровождался не только каннибализмом — самым простым и доступным способом компенсации недостатка белковой пищи. Когда пищи на отмелях стало не хватать, ранние гоминиды перешли к её поиску под водой. Это вполне понятный путь, который следует за сбором того, что лежит на поверхности или очень доступно. Для этого руками австралопитеки должны были находить и хватать невидимую добычу. Такая охота на ощупь требовала развития и манипуляторных способностей, и центров их управления. Руки архаичных собирателей даров природы должны были стать не столько сильными, сколько подвижными и чувствительными. Для того чтобы ясно представить себе сложность решения подобных задач, достаточно попробовать половить руками вьюнов, сомов или раков. Эти объекты охоты не видны, и приходится полагаться на расчёт, чувствительность рук и скорость движений. Для этого необходимы хорошее пространственное Иделирование происходящих событий и предсказание поведения объектов охоты.
При такой ловле добычи развиваются не только чувствительность и реакция, но и главное условие становления человеческой сенсомоторной системы — образы невидимых, но ощущаемых объектов. Реконструкция в головном мозге незримого, но тактильно исследованного в воде объекта стала основой для развития как ассоциативных центров манипуляции, так и соматической чувствительности рук. Именно для решения таких задач нужна высокая специализация неокортикальных сенсомоторных полей постцентральной области головного мозга (Савельев, 2010). Выживание особей с такими свойствами способствовало увеличению как ассоциативных отделов мозга, так и способностей прогнозировать грядущие события.
Следовательно, после окончания райского периода проявились и давно забытые, и новые биологические проблемы, которые резко усилили давление отбора на австралопитеков. Значимым инструментом эволюционного отбора стали дефицит пищи и каннибализм родственных видов, обладавших похожим мозгом. Когда наши предки неожиданно сами стали предметом охоты для интеллектуально похожих приматов, под действие отбора попали такие способности, как объективная оценка поведения конкурирующих особей и групп, а также прогнозирование будущего. Только в условиях неврологического равенства охотника и жертвы начинается интенсивный искусственный отбор по рассудочным преимуществам. Важнейшим фактором профилактики каннибализма было увеличение числа особей в обособленно живущих группах австралопитеков. Небольшие семейные объединения были беззащитны перед каннибалами и съедались первыми. Это быстро привело к укрупнению сообществ и неизбежно вызывало появление новых форм социальных взаимодействий.
Самой существенной частью проблемы больших групп австралопитеков стали дефицит пищи и социальный механизм её перераспределения среди 50 — 70 особей. В условиях жесточайшей конкуренции у наших предков сформировался необычный неврологический субстрат, обеспечивающий обмен пищей как с родственными, так и с неродственными особями. Именно эта форма поведения превалировала в формировании стабильных неродственных групп и послужила причиной развития лобных областей мозга человека (Савельев, 2010). Для понимания происхождения механизма контроля за обменом пищей необходимо кратко остановиться на истории возникновения лобных ассоциативных центров мозга человека. В основе этого процесса лежат особенности пищевого поведения людей в больших группах. Вынужденный обмен пищей оказался под действием искусственного отбора, который наделил нас центрами ассоциативного мышления — лобными долями.
