Нимфеи - страница 19

Перебирая в памяти отрывочные воспоминания о гидрофилах среди растительного и животного мира, я вспомнил высказывания древних авторов о необычайной способности некоторых существ жить в воде.

В конце концов, и зародыш человека развивается именно в жидкости и лишь после рождения осваивает воздух! Так почему же не признать возможным возврат части человечества к водной среде обитания? После короткого отдыха мы вновь отправились в путь.

Похитители постарались запутать следы, отправив отряды в разных направлениях, и преднамеренно создаваемый подводный шум слышался буквально отовсюду. Однако мой экипаж сумел разгадать хитрость врага, и, когда к двум часам пополудни туман рассеялся, я, к моей радости, вновь разглядел на горизонте плот похитителей. Поощряемые моими криками, нимфеи удвоили усилия, и мы стали заметно настигать беглецов.

Вскоре я уже смутно смог рассмотреть женскую фигурку, закутанную в плащ-накидку, и стороживших ее церберов. Но теперь меня одолели сомнения: а что если похитивший девушку дикарь предпочтет утопить ее, лишь бы не отдавать свою добычу?

Стоя на плоту в полный рост, я вдруг как бы со стороны увидел два суденышка, скользившие по прекрасному озеру под высоким голубым небосводом. Бирюзовая вода, покрытые зеленью и цветами острова, великолепные, словно из тончайшего фарфора, чаши белых лилий — все призывало к счастью и неге.

Волшебные декорации этой сцены вовсе не соответствовали той драме, которая разыгрывалась сейчас под ласковыми лучами солнца!

Я стал звать Сабину, неподвижная фигура которой словно застыла на проклятом плоту мерзкого вора. Я хотел, чтобы она знала, что спасение уже близко, но девушка почему-то даже ни разу не оглянулась.

Тревога разрывала мое сердце! Как этот синегубый дикарь заставил ее не реагировать на мои призывы? Что сделал с ней?

Скорее всего, применил гипноз или принудил пленницу выпить какую-то отраву, или еще что…

Когда до похитителей оставалось не более трехсот ярдов, мои друзья перестали толкать плот и стремительно поплыли к синегубым. Тотчас возле Сабины поднялись две фигуры, и в одной из них я опознал кряжистого предводителя. Они схватили девушку и, несмотря на отчаянное сопротивление, поволокли ее к борту. Раздался плеск, и вода сомкнулась над девичьей фигуркой.

…Вероятно, именно тогда в моей шевелюре появились ранние серебряные нити…

От невыносимого горя я, по-моему, лишился рассудка.

Помнится, я бросился в воду и принялся безостановочно нырять, стараясь рассмотреть в прозрачных глубинах тело любимой. Но коварная вода не желала отдавать мою невесту, и постепенно милосердная тьма затопила сознание…

Сознание постепенно возвращалось ко мне, а вместе с нем и боль утраты. Я не торопился открывать глаза, сожалея о том, что все-таки выжил.

В конце концов, легкое покачивание моего жесткого ложа заставило с неохотой взглянуть на утративший всякий смысл мир, и я обнаружил, что нахожусь на плоту.

Люди покинули меня, и общество теперь составляли только рыбы. Они плескались возле плота, заставляя его крениться — плоские, словно доски, цилиндрические, как торпеды, то облаченные в непроницаемую, бронеподобную чешую, то легкие и настолько прозрачные, что сквозь них, казалось, просвечивало дно. Легкая рябь морщинила воду, заставляя ее играть радужными бликами, и тогда, взглянув на бессмертное светило, я вдруг понял, что мое беспамятство продолжалось не так уж долго.

Мой взгляд бездумно фиксировал все это великолепие, но в душе царил мрак. Неожиданно я понял, что уже довольно долго наблюдаю за плывущей в глубине человеческой фигурой, медленные движения которой казались неловкими и неуверенными. Когда человек устремился к поверхности, я узнал в нем своего недавнего пациента.

Вынырнув возле плота, он улыбнулся и положил на настил поднятый со дна озера нож: вероятно, я потерял его, пытаясь отыскать Сабину. Это имя снова вызвало приступ невыносимой боли, но я не поддался искушению тут же прыгнуть за борт, а вместо этого помог мальчику выбраться на плот.

Осмотрев его руку и убедившись, что отек постепенно спадает, я отошел к борту и присел на настил, снова тупо уставившись на воду.