налогами, государство подрывает официальную цель своей деятельности (делать жизнь лучше для
большинства, помогать нуждающимся).
Либеральные коммунисты не хотят быть простыми машинами добывания прибыли: они хотят, чтобы
их жизнь имела более глубокое значение. Они против устарелой религии, но за духовность, за
неконфессиональную медитацию (всем известно, что буддизм предвещает науку об интеллекте, и
верит, что сила медитации может измеряться научно). Их девиз — социальная ответственность и
благодарность: они первые, кто признаёт, что общество невероятно добро к ним, позволяя им
развить их таланты и приумножить богатство, так что они чувствуют обязанность вернуть что-то
обществу и помочь людям. Такая благотворительность — это как раз то, что делает успех в бизнесе
стоящим затраченного труда.
Это явление не совсем уж ново. Помните Эндрю Карнеги, который пользовался личной армией, чтобы подавить организованное рабочее движение на своих сталелитейных заводах, а потом
раздавал большие части своего богатства на образование, культурные и гуманитарные проекты, тем
самым доказывая, что хоть он стальной человек, но сердце у него золотое? Таким же макаром
сегодняшние либеральные коммунисты раздают одной рукой то, что они заграбастали другой.
На полках в американских магазинах можно найти слабительное с шоколадным вкусом, которое
рекламируется с таким парадоксальным предписанием: «У вас запор? Ешьте больше этот шоколад!»
— т.е. ешьте больше того, что само по себе вызывает запор. Структуру шоколадного слабительного
можно разглядеть по всему сегодняшнему идеологическому ландшафту; она-то и делает фигуру
Сороса такой неприятной. Он выступает за безжалостную финансовую эксплуатацию, объединенную
с её контрагентом — гуманитарной заботой о катастрофических социальных последствиях
разнузданной рыночной экономики. Обыденная повседневность Сороса — это воплощенная ложь: часть его рабочего времени посвящена финансовым спекуляциям, другая часть — «гуманитарной»
деятельности (финансированию культурных и демократических действий в посткоммунистических
странах, написанию эссе и книг), которая работает против следствий его собственных спекуляций.
Двуличие Билла Гейтса в точности такое же, как и двуличие Сороса: с одной стороны, жестокий
бизнесмен, разрушающий или выкупающий долю у конкурентов, стремясь к фактической
монополии; с другой, великий филантроп, сокрушающийся: «Зачем иметь компьютеры, если людям
нечего есть?»
Согласно с этой либерально-коммунистической этикой, жестокая гонка за прибылью нейтрализуется
благотворительностью: благотворительность — это часть игры, гуманитарная маска, скрывающая
лежащую в основе их деятельности экономическую эксплуатацию. Развитые страны постоянно
«помогают» странам отсталым (пособиями, кредитами и т.п.), таким образом избегая ключевой
проблемы: своего соучастия и ответственности за бедственное положение третьего мира. Что
касается противопоставления «расторопный» и «нерасторопный», outsourcing (заключение
субдоговора на выполнение работ с внешними фирмами, особенно иностранными или теми, которые
не имеют профсоюза, — прим. пер. ) — это центральное понятие. Вы переносите (неизбежную) тёмную сторону производства — дисциплинированный, иерархизированный труд, экологическое
загрязнение — на «нерасторопные» участки третьего мира (или не заметные глазу участки первого
мира). Заветная мечта либерального коммуниста — отправить весь рабочий класс на невидимые
никому потогонки третьего мира.
У нас не должно быть никаких иллюзий на этот счёт: либеральные коммунисты являются врагами
всякой истинно прогрессивной борьбы сегодня. Все другие враги — религиозные фундаменталисты, террористы, коррумпированные и непригодные госчиновники — зависят от случайных местных
обстоятельств. Как раз потому, что они хотят исправить все эти вторичные «неполадки» глобальной
