Кара пришла на работу со свежими бутербродами с луком, которые Линн очень любила. Она намазала один маслом и отнесла Линн на стол.
— Спасибо, не надо, — сказала Линн. — Только немного кофе.
Кара посмотрела на две пустые чашки, стоявшие на столе. Линн повернулась на своем вращающемся стуле и начала набирать что-то на клавиатуре.
Кара спросила:
— Во сколько ты сюда пришла?
— Около семи, — ответила Линн, не поворачиваясь.
Кара обошла стол и встала, загородив собой монитор.
— Ты не хочешь поговорить?
Линн вздохнула:
— Совсем нет.
— Это связано с Грегом? Как прошел вчерашний вечер?
— Так себе. — Теперь она посмотрела на Кару. — Знаешь что? Я хочу поработать. Забудь о том, что у меня плохое настроение и включайся в работу.
— Ты в этом уверена?
— Да. У нас в плане стоят новые шоу и пробный показ, и… Мне надо отвлечься. Какие новые поступления? Есть что-нибудь интересное?
— Я вчера кое-что записала. — Кара отыскала несколько сообщений и блокнот с отрывными листами среди кучи бумаг на столе Линн, где снова царил страшный беспорядок. — У нас есть звонок от добровольного члена Лиги защиты животных в Брайтоне. Ее зовут Кэрол Хирш. Она спрашивает, не можем ли мы показать некоторых щенков и котят и дать ей возможность рассказать об их программе воспитания малышей.
— А это не способ убедить людей брать себе домой животных?
— Возможно, но…
— Но это необходимо. О’кей. Но не целое шоу, иначе мы все будем рыдать и потащим всех животных к себе домой.
— Рождество?
— Подойдет.
Кара просмотрела свои записи.
— Меры пресечения. Какой-то судья хочет прийти и рассказать о злоупотреблениях.
Линн пожала плечами:
— Это прекрасно, если у него действительно есть материал, который мы не знаем.
— Я позвоню ему и узнаю. О’кей, звонил человек по имени Филипп Танк и предлагал материал для публичного разоблачения того, как выписываются рецепты на наркотики.
— Только не это. Уже было.
— Он говорит, что у него есть доказательства.
— Ну… смотри сама. Но проверь его как следует, о’кей? Ты знаешь, что я ненавижу сомнительные разоблачения.
— Знаю. — Кара в последний раз просмотрела свои записи. — Пожалуй, все.
— Что у нас с шоу о Департаменте паркового хозяйства?
— Я вчера разговаривала с этой женщиной. — Кара потянулась за блокнотом. Пеннина Руссо. Она была помощником эксперта, а теперь отвечает на телефонные звонки. Она говорит, что ее перевели на эту работу после того, как она подняла шум, когда этот эксперт, Аллен Дрей, продолжал настаивать на свидании.
— Так она придет на шоу?
— Она уклоняется от прямого ответа. Она хотела прийти, пока не узнала, что мы хотим пригласить и всех четырех экспертов. Ей только двадцать шесть лет.
— Дезири Вашингтон было восемнадцать. — Линн взяла блокнот, нашла телефон департамента и позвонила.
— Попросите, пожалуйста, Пеннину Руссо. Привет, это Линн Марчетт. Печально слышать, что вы до сих пор отвечаете на телефонные звонки. Мне хотелось бы помочь вам и изменить ваше положение.
Не кладя трубку, Линн взяла бутерброд с луком и съела его.
Наконец она сказала:
— Я не виню вас. Но дайте мне возможность объяснить, почему мы так поступаем. Поймите, присутствие на программе ваших оппонентов только укрепит ваши позиции. Вы даете им веревку…
* * *
Незадолго до ленча в дверь постучали.
— Войдите, — крикнула Линн.
Пэм внесла продолговатую коробку, завернутую в бумагу.
— Для тебя, Линн.
Линн посмотрела на квитанцию.
— Это из магазина в городе Вивиан. Где это?
Пэм наблюдала, как Линн снимает обертку с коробки.
— По-моему, это где-то рядом с Зоной боевых действий.
Линн остановилась. У нее появилось странное чувство. Но Пэм и Кара смотрели на нее с нетерпением, поэтому она сняла бумагу и открыла коробку. Она развернула серебристо-розовую ткань внутри коробки и в ее руках оказался каскад черного шелка, держащийся на двух тоненьких полосках ткани, украшенных горным хрусталем.
