Николай Павлович Игнатьев. Российский дипломат - страница 3

. Деятельности его в период восточного кризиса 70-х гг. XIX в. Посвящена изданная в Германии монография[2]. Об Игнатьеве существует, правда немногочисленная, литература и в Болгарии[3]. В России в последние годы опубликованы некоторые документы Игнатьева – письма, записки, о нем появились статьи и очерки, где роль дипломата во внешней политике России представлена более или менее объективно[4]. К сожалению, как западные, так и некоторые отечественные историки стремились квалифицировать Игнатьева только как проводника экспансионистской политики, воинствующего панслависта и крайнего реакционера. На страницах ряда исследований он представал скорее отрицательной, чем положительной фигурой. Однако по мере изучения деятельности дипломата представления о нем начинают меняться. Примером является изданная в 2002 г. в США книга известного исследователя внешней политики России XIX в. Д. Маккензи «Граф Н. П. Игнатьев. Отец лжи?»[5] Книга основана на широком круге архивных и опубликованных источников. К сожалению, автор не использовал литературу об Игнатьеве, изданную в России в последние годы. Несколько отходя от традиционного взгляда на Игнатьева на Западе, Маккензи считает программу Игнатьева в области внешней политики менее агрессивной, чем планы таких деятелей, как М. Н. Катков, Р. А. Фадеев, и других. Историк отдает должное деловым и человеческим качествам своего героя, отмечая, что позитивные черты превалируют в них над негативными. Однако и этой работе присуща известная заданность в оценках балканской политики России как империалистской, что наложило отпечаток и на образ Игнатьева.

Д. Маккензи базируется в основном на мемуарах и официальных документах Игнатьева и почти не использует его богатую личную переписку. Отсюда в книге появились не совсем точные оценки дипломата как большого оптимиста, крайне самоуверенного и не признающего своих ошибок человека, проявлявшего в то же время необоснованную враждебность к действиям своих западноевропейских коллег[6]. И последнее: само название книги имеет определенный компрометирующий Игнатьева оттенок. И хотя этому сюжету посвящено не так уж много места и автор в конце концов приходит к выводу о том, что Игнатьев лжецом не являлся, уже в самой постановке вопроса усматривается известная необъективность замысла книги.

Болгарская журналистка К. Канева, много лет отдавшая изучению жизни Н. П. Игнатьева и главным образом его потомков, в своей книге «Рыцарь Балкан граф Н. П. Игнатьев»[7], изданной в Москве, наоборот, идеализирует его как единственного защитника болгар, сыгравшего решающую роль в освобождении Болгарии от османского ига. При этом упускается из вида тот факт, что дипломат в первую очередь заботился о национально-государственных интересах России.

В последнее время исследователей привлекает государственная деятельность Игнатьева в России на постах министра государственных имуществ и министра внутренних дел (1881–1882 гг.)[8]. Этот период жизни Игнатьева остался в целом за рамками нашего исследования, но он имеет непосредственную связь с предшествующим пребыванием Игнатьева на дипломатическом поприще.

Автор предлагаемой вниманию читателя работы, выходящей вторым, дополненным изданием, стремился не только рассказать об Игнатьеве-дипломате, но и осветить его убеждения, личные качества, семейную жизнь. В дипломатической деятельности Игнатьева как в зеркале отразились многие стороны российской внешней политики и в частности дипломатии 50–70-х гг. XIX в., ее направления, задачи, методы, достижения и просчеты. Пребывание Игнатьева на посту министра внутренних дел требует специального изучения, и об этом в книге сообщаются только самые необходимые сведения.

Задача, поставленная автором, потребовала привлечения широкого круга источников, в том числе документов самого Игнатьева – его обширных воспоминаний, частично неопубликованных, служебных записок, донесений, писем, мемуаров современников и других материалов. Исключительно ценными для характеристики Игнатьева дипломата и человека являются его письма к жене и родителям, хранящиеся в личном фонде в Государственном архиве Российской Федерации. В них Игнатьев говорит о своих планах, убеждениях, настроениях, обо всем том, что его волновало и о чем он не мог писать в своих служебных депешах. Подчас этому источнику можно больше доверять, чем официальной переписке дипломата. Документы различных фондов Архива внешней политики Российской империи