Пройдёт менее ста лет — и в 1893 году принявший православие тибетский врач Жамсаран Бадмаев представит Александру III доклад «О задачах русской политики на азиатском Востоке», где напишет о необходимости присоединения к Российской империи Тибета, Монголии и Китая… «Восточный проект» поддержат митрополит Антоний Волынский (Храповицкий), архиепископ Феофан Полтавский (Быстров), архиепископ Андрей Уфимский (князь Ухтомский), позже перешедший в старообрядчество. А уже в 1910–1914 годах Николай II разрабатывает план присоединения на началах автономии к Российской империи Тибета, поддержанный, с одной стороны, далай-ламой, а с другой — германским императором Вильгельмом, заинтересованным в том, чтобы вытеснить с Востока Британскую империю. Так что втягивание Антантой России в войну с Германией при помощи своей «внутренней партии» имело безусловный геополитический смысл.
Но одно дело — геополитика, другое — историческая и духовная связь Руси и Индии. Ещё в Древней Руси было сложено «Слово о рахманах» и переведено на русский «Сказание об Индийском царстве». Это греческое творение XII века, написанное в форме послания индийского царя и священника-христианина Иоанна византийскому императору Мануилу, при всей фантастичности отвечало давней мечте христиан Восточной Европы и Малой Азии о сильном православном государстве на Востоке, способном противостоять язычникам и мусульманам. «Сказание об Индийском царстве» получило распространение на Руси во второй половине XV века, когда уже было сложено тверским купцом Афанасием Никитиным его знаменитое «Хожение за три моря» — в ту страну, куда издавна стремились русская мечта и мысль, нащупывающие подспудную тесную связь, соединяющую два мира. Никитин завершил своё «Хожение» прославлением Бога на арабском языке с цитатой из 59-й суры Корана и мусульманским перечнем божественных имён.
В разное время и по-разному открывался русским людям таинственный Восток.
«В Юаньши, гл. XXIV, записано под 1330 г., что император Вэнь-цзун (1329–1332), правнук Кубилая, создал русский полк под начальством темника. Название полка — Сюан-хун — У-ло-се Ка-ху вей цинюои — Вечно верная русская гвардия…» Это цитата из статьи Э. Брейтшнейдера «Русь и Асы на военной службе в Пекине», напечатанной в «Живой старине» в 1894 году.
Речь идёт о тверичах, разгромленных ордынцами и Иваном Калитой в 1327 году, угнанных в полон и ставших воинами, псарями и сокольничьими при китайском императорском дворе. О них писал в 1960-х Сергей Николаевич Марков — собеседник Клюева конца 1920-х годов — в книге «Земной круг».
«Русские невольники, — писал Марков, — разделяли с китайским народом все те тяготы, которым он подвергся во время правления хана Шунь-ди…
И кто знает, может быть, русские люди принимали участие в освободительных восстаниях против монгольского владычества в Китае?.. Русские люди были свидетелями свержения ненавистного господства дома Юань в Китае. Может быть, последний великий хан увёл с собою своих русских невольников? Ответить на этот вопрос невозможно.
Но не здесь ли и скрыта вековая загадка Беловодья? Вспомните, как ещё лет сто назад бородатые алтайские кержаки искали свою страну обетованную в пределах Западного Китая, в Монголии, пробираясь к озеру Лобнор? Какие жизненные корни имела старая сказка о заповедном Беловодье, о звоне русских колоколов в самой глубине Центральной Азии? Может быть, привлекательная для русских раскольников легенда была основана на вполне жизненных событиях далёкого прошлого?»
Клюев знал и о поисках староверами истинных благочестивых епископов, которые, по преданию, скрывались в Ливанских горах или в Египте — на берегах Нила. Он знал о путешествии иноков Павла и Алимпия в Сирию, Палестину и в Египет, где близ Каира они и нашли старцев-старообрядцев. Знал он и о том, что выговский старец Михаил Вышатин окончил свои дни в Палестине. Это знание и рождало строки, пронизанные ощущением русской вселенскости:
С Соловков до жгучего Каира
Протянулась тропка — Божьи чётки,
Проторил её Спаситель Мира,
Старцев, дев и отроков подмётки.
