Пэт кивнул. Он видел, что молодой человек успел кое-чему научиться в этой стычке. Кавалерийские части были новшеством в армии, и им приходилось, подобно коннице северян в Штатах, приобретать опыт ценой тяжелых потерь в сражениях с противником, чуть ли не с пеленок приученным к седлу. Пэт хорошо представлял себе, что испытываешь, когда за тобой гонятся бантаги и ты знаешь, что тебя ждет в случае, если падет лошадь.
Пошарив под своей койкой, Пэт вытащил фляжку и кинул ее капитану. Тот с жадностью сделал большой глоток.
— Благодарю вас, сэр.
Пэт сделал знак, чтобы молодой человек оставил фляжку у себя, а сам склонился над картой. Внимательно вглядываясь в нее, он прочертил линии там, где отряд Юрия обнаружил скопление вражеских войск. Он еще накануне сообщил Эндрю и Гансу о появлении передовых частей противника, что заставило его друзей немедленно бросить все и возвращаться в штаб армии. К вечеру они должны были прибыть в Порт-Линкольн. Пэт взглянул на будильник, стоявший на походном столике. Начало второго. «Пусть ребята поспят еще несколько часов, — решил он, — а утром, пожалуй, имеет смысл встать на оборонительном рубеже».
Выйдя из палатки, Пэт посмотрел на звезды, сиявшие на холодном ночном небе. «Хорошая сегодня будет погода, — подумал он. — Как раз то, что надо».
О'Дональд заслонился рукой от поднимавшегося над горизонтом солнца и, прищурившись, посмотрел на восток.
— Денек сегодня в самый раз для хорошей драчки, — заявил он своим помощникам. Он принялся шагать взад и вперед вдоль укреплений, невозмутимо посвистывая и рассматривая многочисленные умены бантагов, которые разворачивали строй в нескольких милях от них. Оборонительная позиция у Пэта была — лучше не придумаешь. Его люди окопались на гребне холма, возвышавшегося на несколько сотен футов над окружающей степью. Деревья, росшие на склоне, спилили, чтобы они не мешали обзору. Пэт понимал, что это всего лишь форпост, кончик копья, нацеленного на окраину земли, которая всегда принадлежала и скорее всего будет принадлежать кочевникам.
Местность позади него, простиравшаяся на сто двадцать миль до самой реки Шенандоа, была просто идеальной для обороны — сплошные холмы, по большей части поросшие лесом, с небольшими участками пахотной земли, которую возделывали, как он обнаружил с удивлением и восторгом, выходцы из Ирландии. Единственное, что его удручало, — он практически ничего не понимал из того, что они говорили на своем гэльском диалекте. Пэт даже попытался было возродить добрую старую традицию и сколотить из местных поселенцев отдельный полк, который сражался бы под зеленым ирландским флагом, но, к своей досаде, натолкнулся на их категорическое нежелание подчиняться воинской дисциплине. Тут как раз начались военные действия, и пришлось отложить осуществление этой затеи до лучших времен.
Единственным путем сообщения с внешним миром служила так называемая Старая Тугарская дорога, проложенная конниками орды. Через Шенандоа перекинули мост на рамных опорах, а в лесу проложили железнодорожную линию, которая заканчивалась всего в пятидесяти милях от передовой. Конечно, было несколько рискованно выдвигать два корпуса так далеко вперед, но Пэт высказал мнение (с которым согласился и Эндрю), что пересеченный характер местности не дает бантагской коннице возможности окружить их передовой отряд. Если бы бантаги все же попытались это сделать, то им пришлось бы с огромным трудом продираться через первобытный лес, неся колоссальные потери.
Тем временем бантаги приближались к их позициям в обычном для них шахматном порядке — квадратами по пятьдесят всадников в ряд и по двадцать рядов в глубину. Что и говорить, зрелище было впечатляющим: на них надвигались стройными рядами не менее сотни тысяч всадников. Однако, по мнению Пэта, подобная тактика ведения боя была непростительной глупостью, учитывая характер местности.
Он прошелся вдоль линии укреплений, вглядываясь в лица солдат. Ветеранов сразу можно было узнать по их подчеркнуто пренебрежительному виду, а побледневшие от волнения молодые рекруты либо испуганно притихли, замкнувшись в себе, либо, наоборот, нервно переговаривались. Позади них расхаживали сержанты, приободряя робких и утихомиривая слишком разболтавшихся.
