Сказал мне, что решил 8-го ехать отдыхать на Кавказ, и, как бы сомневаясь, спрашивает:
- Может, и тебе поехать со мной?
О том, что он собирается на отдых, я уже знал, он заранее мне поручил все подготовить.
На предложение ехать отдыхать вместе я ничего не ответил, решать ему. Поэтому я только доложил, что для отдыха все подготовлено, что я договорился с директором санатория "Россия" в Сочи об отдельной даче. Обычно мы там останавливались.
На этот раз Николай Григорьевич вдруг вспылил:
- Переговорил, договорился... Что ты там можешь сделать своими разговорами?
Я ничего не понял:
- Может, мне тогда с вами не ехать?
- Там видно будет, - проворчал Игнатов. - Можешь идти.
На этом разговор окончился, мы распрощались суше, чем обычно, и я ушел, не понимая, чем вызвана такая реакция. Вины за мной нет - все сделано, как обычно.
Прошло несколько дней. Николай Григорьевич молчит. За что ж это, думаю, он на меня обиделся?
6 августа мне позвонил начальник секретариата Игнатова и передал указание позвонить Николаю Григорьевичу.
7-го утром я ему позвонил, и он как ни в чем не бывало говорит:
- Ты готов? Завтра вылетаем в Сочи.
Такие отъезды для меня были привычными. Я быстренько собрал вещи и на следующее утро позвонил на квартиру Игнатову. Он живет в том же доме, что и я. Забрал я его чемоданы, и вдвоем на игнатовской "Чайке" поехали во Внуково. В тот же день мы были в Сочи.
Расположились на отведенной нам даче - она стояла несколько на отшибе, в саду, поодаль от основных корпусов. После обеда отправились гулять по территории санатория. Николай Григорьевич был в хорошем расположении духа, шутил. Дача ему понравилась.
- Вполне ничего дачка, на уровне, - обратился он ко мне и, следуя каким-то своим мыслям, добавил:
- Вообще-то Брежнев и Подгорный перед отъездом предлагали мне поселиться на четвертой госдаче.
- Так что, сказать, что мы займем эту дачу? - спросил я. - А они доложили Никите Сергеевичу? Ведь эти дачи вроде только для членов Президиума. Вдруг он узнает, и будут неприятности?
Игнатов ничего не ответил, и мы молча пошли по дорожке. Николай Григорьевич повернул обратно, а я следовал за ним на полшага позади.
Как бы в раздумье Игнатов бросил мне:
- Всему свое время. А Хруща они не слушаются.
Ругал он Никиту Сергеевича часто, особенно в последнее время, после вывода из состава Президиума, но бывало это после крепкой выпивки и по поводу каких-то конкретных решений. Игнатов считал, что на месте Никиты Сергеевича он все сделал бы иначе. Однако, что бы он ни говорил о Хрущеве, чувствовалось, что он его побаивается. А тут явно намекает, что с Хрущевым можно вообще не считаться, - это была новая нотка.
- Надо решить вопросы с продуктами и катером. Какие будут указания? Вы мне в Москве ничего не говорили, - уходя от этой темы, спросил я.
- Все в порядке. Я уже договорился с Семичастным и о катере, и о продуктах, и о подключении "ВЧ" к нашей даче. Спроси у дежурного: они получили распоряжение, - хохотнул Игнатов, глядя на мое вытянувшееся от удивления лицо.
Раньше у Игнатова с Семичастным не было никаких отношений. Более того, Игнатов терпеть его не мог, ругал за всякую оплошность, хотя в то же время боялся Семичастного, зная его хорошие отношения с Хрущевым, а особенно дружбу с Аджубеем. О том, чтобы обратиться с просьбой к Семичастному, еще год назад не могло быть и речи.
"Что же произошло?" - недоумевал я. Позвонил дежурному по санаторию и дежурному по КГБ - оба ответили, что все распоряжения о снабжении продуктами и катере получены.
Я доложил Игнатову.
Он был очень доволен.
- Есть же такие хорошие люди - Шелепин и Семичастный. Они мне ни в чем не откажут.
Такая перемена в отношениях между этими людьми тоже была непонятна. Почему плохо скрываемая вражда сменилась такой сердечностью? Тут явно что-то было не так... Потом Игнатов попросил меня узнать, кто еще из членов ЦК отдыхал поблизости.
С дачи я позвонил секретарю Сочинского горкома партии, сказал ему, что Николай Григорьевич Игнатов отдыхает в санатории "Россия" и интересуется, кто из товарищей в Сочи. Такой вопрос был обычным: каждый вновь прибывший в первую очередь интересовался соседями.
