Гораций, когда расстегнули его ремень, спрятался в прачечной. Ник выманил его шариком от пинг-понга, с которым кот и играл в течение долгих ничем не занятых часов.
«Надеюсь, на Планете Плаумена будет поинтереснее», – не раз говорил сам себе Ник.
– Мяу, – сказал Гораций, ожидая, когда к нему подкатят шарик от пинг-понга.
С самого отлета с Земли с Горацием произошла странная перемена. Если он не играл с шариком от пинг-понга, то сидел, уставившись в стену корабля, словно ждал, что из нее что-то выйдет. Может, он что-нибудь слышит, как-то раз подумал Ник. Что-нибудь снаружи корабля – и Гораций думает, что оно пытается влезть. А после сна Ник иногда находил Горация на верхней полке в трюме с припасами. В такие моменты Гораций как будто целиком уходил в свои мысли. Сидел, подвернув под себя передние лапки, а его глаза… они были такими круглыми и большими. Не как кошачьи, но скорее как человечьи – не считая, конечно, того, что они были темно-зеленые. И в эти моменты Гораций сидел с опущенными уголками рта, словно какая-то старушка.
– Гораций, – сказал однажды Ник, заглянув на полку, куда забрался кот, – тебе нужно адаптироваться к новым условиям. Жизнь не может всегда оставаться прежней. Мы все должны адаптироваться, включая папу.
С большущими глазами и опущенными уголками рта Гораций молча уставился на Ника, не двигая ни единой частью тела, даже хвостом.
– Мы первопроходцы, – сказал Ник коту. – Папа говорит, мы расчистим землю и посадим семена. Ты будешь кататься на плуге, Гораций; будешь говорить папе, куда идти. – Он подождал, но кот не отвечал. – Будешь гоняться за уабами, – с надеждой добавил Ник.
Гораций бросил на него взгляд. Молча.
– Принтеры, – сказал Ник. – Будешь гоняться за принтерами, – Гораций ничего не ответил. И не шелохнулся.
– Тробы, – сказал Ник.
Гораций медленно закрыл глаза.
– Отцы-двойники, – сказал Ник.
Гораций приготовился ко сну.
– И нанки, – сказал Ник громко, чтобы разбудить кота. – И спиддлы, Гораций, – что скажешь насчет спиддлов? Вот хороший вопрос – что насчет спиддлов? Ты задумайся.
Гораций открыл свои зеленые глаза, широкие и круглые. И уголки рта опустились еще ниже. Казалось, он очень встревожился, потерял всякое самообладание. Спиддлы его явно беспокоили.
– Тебе понадобится наша помощь, – сказал ему Ник. – В борьбе со спиддлами. Так что не откалывайся от нас. Не полагайся только на свои когти и хитроумные кошачьи повадки. – Он слышал, как похожим образом с Горацием разговаривал отец, и это как будто всегда приводило кота в нужное расположение духа – хотя бы на время.
Из-за спины Ника раздался голос матери:
– Какой толк урезонивать кота? Любого кота. Он все узнает сам.
– Сам примчишься к нам за помощью, – сказал Ник коту, – как только тебя захочет утащить первый же попавшийся спиддл.
И снова зеленые глаза Горация начали закрываться. Но не до конца. Все-таки Гораций продолжал за ним с тревогой наблюдать и слушать.
Вдруг из динамиков, расставленных на корабле тут и там, прогремел голос капитана корабля.
– Дамы и господа, скоро мы ненадолго приземлимся на Планете Плаумена, где высадим трех пассажиров и кота, загрузим почту и еду и произведем небольшую починку. Прошу, вернитесь на свои места и пристегните ремни покрепче.
– Мы на месте, – выдохнул Ник, не в силах в это поверить. – Пошли, Гораций. Пора на свои места.
Под ними в дымке – словно в пару от ближайшего солнца – висел оранжевый мир.
– Планета кажется живой, – сказала мама Ника и взбудораженно передернулась. – Оранжевые леса; как странно. Об этом в образовательных фильмах ничего не говорили. Наверно, забыли сказать.
– Оранжевый цвет, – объяснил папа Ника, – происходит от того, что метаболизм большей части растительной жизни планеты проистекает на кремниевой основе, а не на углеродной.
Ник понял, что это значит, – ну, или думал, что понял.
– Но ведь и углеродная растительная жизнь здесь тоже есть, – сказал он папе.
– Да, – согласился папа. – Мы везем с собой семена пшеницы и разных овощей – мы их посадим, и они вырастут намного больше, чем на Земле, из-за некоторых особенностей атмосферы.
