12 января 1939 г., десять утра
— Иду-иду, — Эльза Франк поспешила к двери снятого ими коттеджа. — Одну секунду, сейчас открою.
В Швейцарию они с мужем и детьми отправились еще в начале декабря, когда Вертер неожиданно получил длительный отпуск. Последние две недели перед этим знаменательным событием супруг приходил домой очень поздно и в сильно подавленном настроении. Нет, Эльза все понимала, служба у мужа такая, что врагу не пожелаешь. К тому же он ни разу, как бы тяжело и плохо ему ни было, не сорвал раздражение на ней или малышах. Но как же иногда ей хотелось нормальной жизни, когда муж приходит с работы в одно и то же время, когда не надо каждый раз гадать, задержался он на службе, или его убили враги Рейха. Когда муж просто улыбается, когда она строит планы на будущее, а не выдает сардоническую усмешку при словах «давай через пару лет…»
Стук в дверь повторился – настойчивый стук, уверенный. Так может стучать только человек, который точно знает – он в этот дом имеет право войти, и помешать ему в этом может только Бог. Так стучит хозяин, забывший ключи, или представитель власти, наделенный соответствующими полномочиями.
— Иду-иду, — вновь выкрикнула фрау Франк и распахнула дверь. — Чем могу быть полезна?
На пороге стоял молодой человек в форме СС, держащий в руке пакет с гербовыми печатями.
«Вот и кончился отдых», печально подумала Эльза, «А Вертер все такой же нервный и невеселый».
— Роттенфюрер Курт, — козырнул тот. — Оберштурмфюрер Франк проживает здесь?
— Да, проходите, герр Курт, — женщина посторонилась, пропуская курьера внутрь. — Я сейчас позову его. Присаживайтесь, прошу вас. Я распоряжусь приготовить вам кофе.
— Благодарю, — молодой человек снял фуражку и положил ее на стол.
Вертер спустился в гостиную буквально через минуту после того, как Эльза послала за ним горничную. Спустился стремительно, как и полагает офицеру, которого призывает долг, однако без того обычного огонька в глазах, который жена всегда замечала у него, стоило прибыть гонцу с документами или вызовом на очередное срочное задание. Потухшим был его взгляд. Потухшим и усталым.
— Хайль Гитлер! — Курт вытянулся по струнке и вскинул руку в приветствии.
— Хайль Гитлер, — ответное приветствие Франка было вялым и апатичным.
— Вам срочный пакет, герр оберштурмфюрер, — молодой человек вручил пухлый конверт Франку.
— Что там? — поинтересовался тот.
— Не могу знать.
— Тебе поручают новое дело? — спросила Эльза.
Тот внимательно поглядел на конверт и нахмурился.
— Не похоже. «Оберштурмфюреру Вертеру Мартину Франку. Срочно. Лично в руки». А вот надписи «Секретно» нет, — он криво усмехнулся. — Может быть, это запоздавший подарок на рождество от начальства?
— Прошу прощения, пакет не из гестапо, а из Рейхсканцелярии, — произнес Курт.
— Вот как? — удивился Франк. — Тогда я вообще ничего не понимаю.
Оберштурмфюрер вскрыл пакет и извлек из него два сложенных вдвое листа бумаги и обитую алым бархатом коробочку. Первым делом он открыл ее, после чего издал неопределенный хекающий звук.
— Что такое, дорогой? — взволновалась Эльза. — Какие-то неприятности?
— Да я бы не сказал… — задумчиво ответил Франк, доставая из футляра круглый значок с золотым ободком. Курт, все еще стоящий по струнке, разглядев что держит в руках получатель пакета, радостно гаркнул:
— Позвольте поздравить вас с награждением, оберштурмфюрер! — Спасибо, роттенфюрер, спасибо… — все так же задумчиво произнес Вертер Франк, посмотрел на оборотную сторону кругляша и присвистнул. — АГ. Награждение по личному усмотрению фюрера.
Он аккуратно положил кругляш на стол, так что теперь и жена смогла увидеть Золотой партийный знак НСДАП, и взялся за бумаги.
— Так, это наградной лист, а это… Боже мой!
