Берлин, Вильгельмштрассе, 77
15 декабря 1938 г., половина пятого вечера
— А все же, мой фюрер, чешские LT 38 и LT 35 очень пригодились бы Вермахту, — вздохнул Кейтель. — Получше наших Pz. II будут, да и количество…
— Никуда от нас это количество не денется, — отмахнулся от шефа ОКВ Гитлер. — Когда начнется война, а она рано или поздно начнется, мы захватим чехов за несколько дней. Если, конечно, они не пожелают выступить на нашей стороне сами.
— По сути, деваться им некуда, — задумчиво произнес фон Браухич. — С одной стороны мы, с другой венгры… Не под крылышко же Мощицкому им проситься.
— Кстати, про Мощицкого, — сказал только день как вернувшийся из Польши Риббентроп, и, отметив одобрительный кивок Гитлера, продолжил. — Принципиальное согласие Польши на наше предложение получено.
— Какое предложение? — изумился Гиммлер. — Что мы можем предложить этим унтерменшам, кроме их капитуляции?
— Например, «Зейдлиц» по сходной цене, — усмехнулся рейхсканцлер. — Не только мы желаем видеть свою родину великой. «Шакал восточной Европы» тоже спит и видит себя Речью Посполитой в границах тысяча пятьсот мохнатого года. Я дал поручение партайгеноссе Риббентропу провести переговоры с Мощицким о территориальных разделах в Европе. Йоахим, просветите товарищей по партии… — Гитлер поглядел на Рёдера, и поправился: — Просветите всех присутствующих о результатах.
Министр иностранных дел, как обычно облаченный в форму группенфюрера СС, устало улыбнулся.
— Переговоры были те еще, — вздохнул он. — Не дипломатия, а восточный базар, честное слово. Все же поляки не меньшие азиаты, чем русские, что бы паны там ни говорили.
— Не тяни! — процедил Геринг.
— Да ничего я не тяну, Герман! — отмахнулся, словно от назойливой мухи, Риббентроп.
Взаимная нелюбовь главкома Люфтваффе и министра иностранных дел ни для кого из присутствующих тайной не была.
— Фюрер поручил мне сделать предложение Мощицкому так, что он не сможет отказаться. Это я и сделал. Если в двух словах, то мы скормим полякам Литву, за исключением немецких территорий, которые отойдут нам, а они откажутся от своих притязаний на Данциг и отдадут его нам вместе с «коридором». Правда, они выторговали себе пять лет аренды части данцигского порта, покуда будут обустраивать базы ВМФ в Литве, да и Гдыня остается при них – но это, в случае войны, нам даже на руку. Подгоним к выходу из гаваней какое-нибудь старье с большими пушками, навроде «Шлезиена»…
— А что ты имеешь против «Шлезиена»? — возмутился Канарис, который некогда командовал этим кораблем.
— Кроме года его постройки? — невинно полюбопытствовал Рёдер, обращаясь к шефу Абвера.
— Да погодите вы с вашим плавучим утюгом, — вклинился в беседу Генрих Алоиз Мюллер. — А Франция и Англия, они что, так и съедят польский аншлюс Литвы?
— И не поморщатся, — ухмыльнулся Геббельс. — Что они могут противопоставить законному желанию единого народа Речи Посполитой жить в едином же, исторически сложившемся еще в средние века, государстве? Завоеванном, между прочим, русскими, и ими же искусственно разделенном на собственно Польшу и Курляндию.
