Ницше и христианство - страница 13

Все эти наблюдения должны послужить у Ницше одной-единственной цели. Христианство подготовило такие условия, в которых, руководствуясь христианством же воспитанными мотивами и только в один определенный момент, а именно, когда само христианство будет испускать свой последний вздох, человечество может совершить уникальный рывок вперед; конечно, если оно правильно воспользуется условиями и точно вычислит момент. Итак, сегодня, согласно Ницше, наступает поворотный пункт всех времен, когда нам предстоит не только облегчить страдания корчащегося в муках нигилизма человечества, но впервые обозначить возможность достижения высочайшей цели человеческого бытия. Имея в своем распоряжении точную картину о ходе вещей в прошлой истории, мы можем начертить столь же точный план выращивания высшей породы людей на будущее. Ко всем периодам мировой истории следует, согласно Ницше, обращаться с одним вопросом: как повлияли данные исторические события или условия на формирование определенного человеческого типа? То, что было до сих пор рядом счастливых случайностей и удачных совпадений, в результате которых появились исключения — великие люди, то должно стать отныне содержанием целенаправленного управления историей со стороны человека. Если мы будем знать, что получается из человека под влиянием такого селекционного фактора как христианство, мы сможем подойти к ответу на вопрос: что вообще может получиться из человека? Всемирно-исторический смысл событий показывает нам результаты случайного отбора и тем самым учит нас отбору сознательному.

Вот почему Ницше провозглашает наше время «моментом высочайшего самосознания» перед лицом совокупной истории человечества. Это самосознание приведет возникающий теперь нигилизм к его логическому и психологическому завершению: его нужно осуществить вполне, довести до предела, чтобы изнутри него самого возникло новое, антинигилистическое движение. Все виды веры и религии с их последствиями, все современные идеалы с философиями необходимо отбросить как опасные для жизни и основать на их обломках новое, жизнеутверждающее, поднимающее человека ввысь, а не тянущее его к гибели мировоззрение. А вооружившись этим новым мировоззрением он возьмет в свои руки всемирную историю и станет сам ее планировать.

Однако ницшевское понимание мировой истории, современной эпохи и истории христианства мы изложили, пожалуй, чересчур кратко. Конечно, принципиальная позиция Ницше ясна, но ведь порой дело именно в подробностях, а их-то мы и обошли, не говоря уже о неопределенностях, сомнениях и противоречиях. Что же делать? Вдаваться во все подробности нам все равно не позволит объем этой книжки. На каких же нам остановиться?

Легко и приятно указывать на ошибки; нетрудно также перечислить важнейшие факты, которые Ницше просто упустил из виду. А те его мысли, которые можно было бы оценить положительно, часто оказываются само собой разумеющимися и едва ли не общими местами. И все же попытаемся выделить несколько моментов, заслуживающих положительной оценки.

Штудируя Ницше, мы научаемся видеть реальные факты, улавливать психологические и социологические причинные связи; так, Ницше позволяет нам разглядеть отдельные нити запутаннейшего клубка следствий рессантимента, способного извратить все оценки и ценности.

Ницше снова адресует христианству старый, в значительной мере оправданный упрек, раздававшийся с разных сторон, в том числе с XIII века с Дальнего Востока: христиане не исполняют того, чему учат, не делают сами того, что заповедано их священными книгами. Ницше формулирует это так: «Буддист поступает иначе, чем не-буддист; христианин поступает как все; христианство у него — для церемоний и создания особого настроения» (XV, 282).

Ницше настаивает на сознательности, ясности выбора перед лицом христианских требований, и прежде всего требований Нагорной проповеди: желаю лично я следовать им, или нет? Уклончивые отговорки он решительно отвергает. Но в то же время он заставляет нас вдуматься в смысл великих, неразрешимых антиномий христианской действительности, присущих ей изначально и проявляющихся в вопросах: как соотносится вера и знание? как относится христианство к культуре? где подлинный и чистый источник христианства: в прораставшем сквозь столетия церковном предании, в котором раскрылось лишь то, что было заложено в семени, или только в священных книгах, или где-то раньше, до этих уже искаженных и замутненных документов?