– Конечно, вроде как без туалетной бумаги, – вставила Лиз.
– Да тише ты, это приличный ресторан!
Гейли рассмеялась и отпила вина, в который раз похвалив вкус подруги.
– Лично я не понимаю, чего тебе не хватает, – обратилась к ней Лиз. – Джеффри такой славный парень. Сколько лет вы неразлучны! Неужели за это время вы ни разу…
– Ни разу, – с улыбкой ответила Гейли. – Я люблю Джеффа. Но наша дружба так важна для нас, что другого и быть не может. – Улыбка ее растаяла, потому что ей подумалось, как бы все обернулось, не появись между ними третий. А ведь Тейн с Джеффом были друзьями.
Снова ей вспомнился Тейн. Она представила его так, будто смотрела на живописное полотно, на портрет чужого возлюбленного.
– Что случилось? – спросила вдруг Тина. Гейли удивленно перевела на нее взгляд:
– Нет-нет, ничего. Просто я задумалась.
– О эти страшные мрачные тайны прошлого, – глубокомысленно произнесла Лиз. – Не трогайте ее. Наша Гейли ушла на дно.
– Ерунда! Я вся здесь как на ладони. Вам известно все о моем единственном приключении. Ничего таинственного в нем не было.
– Вот кто относится к мужикам как к туалетной бумаге, – заметила Тина, обращаясь к Лиз.
– Увы, дорогая, она даже не использует их!
– Что ж, в наши дни это по крайней мере безопасно, – ответила Тина. – Сейчас, прежде чем… неплохо запросить справку от доктора. Куда мы идем?
– К безбрачию, а скорее, к почкованию.
– Боже сохрани! – рассмеялась Лиз. – Хватит о горьком, лучше о сладком. Мы закажем десерт?
Они заказали. Им принесли восхитительный французский сыр и торт, пропитанный амаретто, украшенный свечой. Официанты хором пропели «С днем рождения», а за другими столиками им дружно похлопали. При этом Тина пообещала подругам, что убьет их обеих. Они ответили на угрозу смехом и налетели на сладкое, притворно жалуясь, что теперь придется целых две недели поститься за столом и потеть в тренажерном зале. Но это на словах, а на деле – торт исчезал с блюда кусок за куском.
Принесли счет, Лиз и Гейли оплатили его пополам. Затем подруги покинули ресторан и, усевшись в машину, отправились в «Красный лев». Гейли устроилась посредине заднего сиденья, чтобы между спинками передних понаблюдать за Тиной, разглядывающей подарки. Из первого свертка именинница достала свои любимые духи, а из второго – неглиже. Поблагодарив подруг и всласть поахав над подарком Гейли, Тина грустно примолкла.
– Жаль только, нет парня, чтобы оценить этот наряд, – вздохнула она через минуту.
– Но ты сама этого хотела – жить одна. Ты же делала карьеру, – напомнила Лиз.
– Вот именно, хотела… Но годы помчались вскачь, и я неожиданно почувствовала, что хочу детей. В молодости время тебе друг, а в зрелости оно работает против тебя.
Подруги принялись наперебой рассказывать ей случаи, когда женщина рожала первого ребенка в сорок с лишним лет. И хотя Тина не возражала им, Гейли пришла к выводу: Тина всерьез задумалась о замужестве.
Вскоре они добрались до бара. Снова Гейли обратила внимание на великолепную погоду. Свежий и чистый, облагороженный снегом воздух преобразил улицы города. Ночь и погода дарили ей ощущение чего-то важного, словно готовили Гейли к особенному событию. Под легкое манто забрался холодок, касаясь голой спины, и Гейли улыбнулась: «Нет, сегодня точно что-то произойдет. Впрочем, возможно, это лишь мое воображение».
«Будь что будет», – наконец решила она.
Гейли догадывалась о мыслях и чувствах Тины. Еще в машине ее подмывало рассказать о картине, изображающей влюбленных. Незабываемое чувство, овладевшее ею перед холстом Мак-Келли, похоже было на то, по которому грустила Тина. Возможно, этого желает каждая женщина – самозабвенной любви, впитавшей все: и безудержную страсть, и глубочайшую нежность.
– Не стой же вечно под луною, – прервала ее размышления Лиз, положив руку на плечо Гейли. – Может, войдем? Эти охранные прожектора, безусловно, ярко светят, но ручаюсь, что мы вляпаемся в какую-нибудь неприятность, если еще немного проторчим здесь как соблазнительная наживка для хулиганов.
– Ты погляди, какая волшебная ночь, – промолвила Гейли. – В воздухе пахнет весной.
