У меня сломаны обе ноги, и позвоночник треснул от удара о землю. Флэнагану досталось не меньше. Однако РД живучи как собаки. Мы быстро встаем и командуем кибертелам: «Залечиться!». Надо чуть подождать.
Робот-Флэнаган на себя не похож, то есть не похож он на оригинал: бороды нет, прическа другая. Оп! — мыслеприказом я удлинила ему перец до двух дюймов.
Смотрим с Флэнаганом друг на друга.
— Я бы не прав, — признает Флэнаган. — Не стоило мне копаться у тебя в памяти.
— Тебе вообще много чего не стоило делать.
— Ну, я ж не знал, что ты ко мне… так относишься.
— Почему? Ведь мог догадаться. Пока мы с тобой занимались любовью.
— Но ведь то был просто секс.
— Не для меня. К тому же «просто» ничего не делается. Повисает тишина. У Флэнагана глупейший вид; пират как
будто пристыжен.
— Ну, как смотришь на то, чтобы все повторить?
— Заняться сексом в телах роботов? Пожалуй, не стоит, пока есть дела поважнее.
Выходит, путь к сердцу мужчины лежит не через два дюйма полимерного кутаса… Я лукаво улыбаюсь, и Флэнаган вдруг напрягается.
Проходит час — и ноги у нас как новенькие. Выдвигаемся.
— А где же поезд на электромагнитной подушке?
— Поездов больше нет, Флэнаган. Дороги — это прошлое. Зато есть подземная линия метро, охватывающая всю планету.
— Дорогущая небось?
— Во времена моего детства у нас были некомпьютеризированные асфальтовые автострады, машины управлялись людьми вручную — на чистом адреналине. Часто происходили аварии.
Даже за пределами городов Землю покрывали дороги, повсюду стояли столбы, опоры линий электропередачи.
— Зато сейчас тут довольно пустынно.
Вокруг, насколько глаз хватает, тянутся луга. Неподалеку бродит стадо оленей, самец с огромными ветвистыми рогами смотрит на нас,
— Как мы попадем в метро?
Рядом стоит дуб. Я стучу по стволу, и мы с Флэнаганом начинаем опускаться под землю на пятачке зеленой травы. Мы в подземном мире.
— В Лондон, — заказываю я, и нас переносит в кабину вагона. Садимся, оглядываемся.
— Мило, — успевает заметить Флэнаган, а в следующий миг раздается «чпок!», и мы уже на месте.
Из метро выходим, прямо в Сент-Джеймс-парк. Когда-то он соединялся с Моллом — широкой улицей — и с Букиигемским дворцом, резиденцией монарха. Сегодня он, будто река, выливается на Молл и занимает весь дворец, который превратили в тематический парк.
Мы встаем на плиты дорожки, и они поднимаются, несут нас над землей мимо потрясающих видов.
— Флэнаган, у тебя остались братья или сестры?
— Нет, все погибли.
— Под игом империи?
— Вроде того. А у тебя?
— Был брат. Работал бухгалтером, жил в Бейзингстоке, умер в шестьдесят шесть лет от сердечного приступа. Еще сестра — мечтала стать балериной, но не сумела. Остаток жизни преподавала танцы шестилетним детям. Прожила почти до девяноста лет. Ах да, вторая сестра умерла, не дожив до пятидесяти.
— И все это было давным-давно, да?
— Воспоминания хранятся в компьютере… эй, гляди, леопард!
— Гепард.
— А я говорю: леопард. Гепарды стройнее и пятнышки у них другие.
И все-таки это гепард.
— Да вы, гады, сговорились.
Вокруг свободно гуляют львы, тигры, слоны и гепарды. Жирафы щиплют кроны пальм, выстроившихся вдоль Молла.
— У зверей в мозгу микрочипы с программой?
— Понятия не имею.
Есть, есть у них микрочипы с программой Ведана. Они не позволяют животным нападать на человека.
— А хотя, думаю, да, есть.
— Как-то я летал на Тарзан. Знаешь такую планету? Там повсюду африканская флора и фауна. Кругом джунгли, люди ходят в набедренных повязках. А фабриками и заводами управляют генетически модернизированные гориллы.
— Жуть какая.
— Я там дрался с крокодилом. Ух и морда у него была — только айсберги крошить.
— Ая втайне всегда мечтала стать дельфом. Плаваешь себе в океане и мыться не надо.
— Дельфы не пользуются шампунем?
Пользуются.
— Пользуются.
— А я всегда мечтал научиться летать.
