— А тебе лишь бы жаловаться. — Микки показал ему язык, чем несказанно рассмешил Терезу.
— Пойдем уже! — Амадео схватил девочку за руку. — Этому придурку лишь бы ржать.
— Ой-ой, наш принц снова обиделся? Какой ты однако ранимый, — продолжал измываться Микки, когда они шагали по залитому солнцем кварталу к небольшой площади. — Тебя, случаем, в роддоме не подменили? Чего ты забыл в таком захолустье-то?
— Живу я тут, дурак! — огрызнулся в ответ Амадео.
— Да ладно тебе, ты что, правда обиделся? — Микки недоуменно почесал нос. — Расслабься, я же просто шучу.
— А вдруг Амадео настоящий принц, почем тебе знать! — вдруг выдала Тереза. — Может, у него есть самый настоящий замок, а там полно слуг, и все они ищут своего принца, который неожиданно пропал.
Амадео поперхнулся.
— Ну ты… придумаешь, Тересита…
— А почему нет? Ты и правда похож на принца. У тебя красивые волосы и ты очень милый, — просто сказала она. — Ой, фонтан! — вырвав руку у Амадео, она бросилась вперед.
— Он же не работает, глупая! — крикнул ей вслед Микки.
— Он никогда не работал, — отозвался Амадео. — Но все равно он красивый.
— Ага, прямо как ты, принц, — хихикнул друг.
* * *
— Ух, кто же знал, что пойдет дождь! — Микки, отфыркиваясь, влетел в подвал, служивший им домом. — Такая погода была… Откуда он взялся, черт побери?
— Не ругайся, Микки, — не терпящим возражений тоном сказала Тереза, поправляя мокрое платьице. — Это нехорошо. Амадео же не выражается.
— Потому что он принц, ему по статусу положено, — фыркнул тот.
Амадео стянул мокрую футболку. Они только-только начали играть в догонялки вокруг фонтана, как неожиданно набежали тучи и полил ливень. Добежать до дома быстро не получилось, они все насквозь вымокли.
— Переоденься, Тересита, — он протянул ей большую, сложенную в несколько раз сухую тряпку. — А то простудишься.
Та шмыгнула носом.
— Не простужусь, подумаешь, дождик. Я хочу есть.
Микки прошел в дальний угол и закопался в куче тряпья. Вскоре торжествующе вытащил небольшую облупившуюся коробку, в которой оказался хлеб, уже начавший плесневеть сыр и бутылка с водой.
— Цела! Я же говорил, никому и в голову не придет искать тут.
Разделив еду между товарищами, он сел на деревянный ящик, скрестив ноги.
— Завтра нужно будет добыть еще. Запасы кончаются. Амадео, ты со мной?
— Конечно, — пробормотал тот с набитым ртом. — Спрашиваешь.
— Хорошо, тогда завтра с утра и займемся. Я выяснил, что старый алкаш Эдуардо не запирает дверь своей лавчонки — замок сломался. А встает не раньше одиннадцати. У нас полно времени, чтобы его обчистить, — Микки вгрызся в кусок зачерствевшего хлеба.
— А я? — возмущенно воскликнула Тереза. — Почему вы всегда ходите без меня?
— Потому что ты еще слишком маленькая, — отрезал Микки.
— Вовсе нет, — мягко сказал Амадео. — Просто девочки не должны добывать еду, это работа для мальчиков.
Он не стал прибавлять, что не хочет, чтобы Тереза начала воровать. Это плохо, это неправильно, но им приходилось это делать, чтобы выжить. Никто не возьмет на работу восьмилетнего мальчишку. Или десятилетнего, как в случае с Микки. Он пытался, но везде перед ним закрывали дверь с напутствием подрасти для начала.
Поэтому оставалось только воровство. Они никогда не брали деньги или ценные вещи — только еду, чтобы насытиться и забыть о пропитании на какое-то время. И так изо дня в день, неделя за неделей им удавалось жить в этом мире.
* * *
Ночью Амадео что-то разбудило. Он сел на куче тряпья, пытаясь понять, в чем дело. Кто-то залез к ним? Но вокруг все было тихо, даже крысы, в изобилии водившиеся в округе, не тревожили.
Рядом беспокойно зашевелилась Тересита. Микки спал, как убитый, но она ерзала, сбрасывая с себя старое, в дырах одеяло.
Амадео протянул к ней руку и тут же отдернул — девочка вся горела.
— Микки, — прошептал он, пихнув друга в бок. Тот никак не отреагировал, и Амадео потряс его за плечо. — Микки, проснись, с Терезой что-то не так!
— А? Что? — сонно пробормотал тот. — С Терезой? Что с ней может быть не так, она же поела…
— У нее сильный жар, да проснись ты наконец!
Тереза металась, скидывая одеяло, которым Амадео и Микки пытались накрыть ее, и тихонько хныкала, иногда срываясь на сухой кашель.
