— Где владелец этого балагана? — спросил Амадео, глядя сверху вниз на корчащегося от боли мужчину.
— Та… там… — чуть не плача, ответил тот и указал свободной рукой за спину. — На сцене… Отпустите, пожалуйста…
Амадео кивнул, и Киан выпустил несчастного. К ним уже спешила охрана, расшвыривая в стороны танцующих. Киан приготовился к драке, но тут из динамиков раздался окрик, и охрана застыла, как вкопанная.
На краю сцены стоял ослепительный молодой человек. Вьющиеся от воды черные волосы спускались до плеч, голубая полупрозрачная рубашка липла к мускулистому смуглому телу. Полные губы кривились в издевательской усмешке, но глаза метали молнии. В руке он сжимал микрофон так, будто готов был швырнуть его Амадео в голову.
— Надо же, — он смерил Амадео взглядом, в котором не было ничего, кроме презрения. — Ну что же, дамы и господа, у нас есть победитель! Самый красивый мужчина в этом заведении!
Толпа восторженно взревела.
— Готов спорить, этот тип рассчитывал на победу, — фыркнул Амадео, чем вызвал у Киана подобие улыбки, и повысил голос. Немалых усилий ему стоило перекричать музыку, которая и не думала становиться тише. Горло отозвалось скребущей болью. — Рикардо Торрес, если не ошибаюсь?
Молодой человек спрыгнул со сцены и подошел ближе.
— Не ошибаешься, — прокричал он в ответ. — Кто ты такой и что тебе нужно?
— Амадео Солитарио. У меня к вам разговор. Здесь есть место потише?
Торрес хмыкнул и махнул рукой за сцену.
— И почему толпа выбрала тебя? — он отпер дверь без таблички и первым зашел в неказистый кабинет. Стол, два стула, прибитая к стене полка, на которой громоздились бумаги, и притулившийся в углу сейф — больше ничего. — Ты же старый. Сколько тебе? Тридцать?
— Мой возраст значения не имеет, — Амадео уселся на предложенный стул. Киан застыл у двери под пристальным взором здоровенного бугая, неотступно следовавшего за хозяином от самой сцены.
— Ладно, — Рикардо уселся прямо на стол, сдвинув в сторону кучу карандашей и прочей канцелярии. — Я тебя внимательно слушаю, мистер Мокрая рубашка.
Амадео подавил вспыхнувшее раздражение. Ему уже изрядно поднадоел этот цирк. Он протянул Торресу визитку, которую тот неохотно взял.
— Твое имя мне ничего не говорит, красавчик, — пожал он плечами, швыряя визитку в кучу мусора на столе. — «Азар»… Нет, что-то припоминаю. Так ты ее директор? Высоко забрался, хотя сегодня даже меня обскакал, а это нонсенс.
— Вы не местный, поэтому я могу списать вашу наглость на незнание здешних порядков, — Амадео пропустил издевку мимо ушей. — Чтобы открыть подобное заведение на подотчетной мне территории…
— А ты что, здешний мэр? — бесцеремонно перебил Торрес. — Каждая продуктовая лавочка и общественный туалет открывается под твоим пристальным надзором? Не смеши меня, местный рэкетир, — он нацелил на Амадео сломанный карандаш. — Хочешь выжать деньги из новичка? Ночных клубов тут пруд пруди, почему решил прыгнуть именно на меня? Посчитал легкой добычей? Так вот — зубы пообломаешь.
— Самоуправствовать я не позволю, — голос Амадео заледенел. — Думаете, мне неизвестно, что в подвале вашего заведения скрывается покерный клуб и букмекерская контора? Весь игорный бизнес в этом городе — под моим началом. Если хотите вести здесь дела, будьте добры согласовать их со мной, — на губах мелькнула жесткая усмешка. — Хотя после вашей выходки я сомневаюсь, что вам это удастся.
— Ах вот в чем дело! — Торрес без всякого стеснения стянул мокрую рубашку, затем отыскал в завалах на столе пачку бумажных салфеток. — Черт побери, я весь липкий… В следующий раз обойдусь коктейлем без сладкого сиропа… — он остервенело потер грудь. Комки бумаги прилипли к коже. Выругавшись по-испански, он стряхнул их ладонью. — Боишься, что мимо тебя пройдет малая крупица халявных денег? Ужасная меркантильность.
Амадео снисходительно улыбнулся.
— Разумеется, вы не стали утруждать себя знакомством с главой Комиссии по азартным играм. Вам бы оно пошло на пользу. Не могу не доставить вам такое удовольствие, раз не хотите иметь дела со мной, — он поднялся, шаткий стул скрипнул. — Если все же решите не артачиться, то жду вас завтра в офисе «Азар». В противном случае я вынужден буду применить меры, которые вам вряд ли понравятся. Всего доброго.
