— Спасибо, — сказал Павлыш. — Воспользуюсь вашим приглашением. Хочется, чтобы юноша остался жив.
— Вы не знаете, как мало ценится жизнь в первобытном обществе, — сказал юноша. — Через несколько дней все, включая и Речку, позабудут об этом молодом существе.
— Да, кстати, — спросил Павлыш. — Если вы изолировали небольшое племя, то не приведет ли это к вырождению?
— Это важная проблема. И через несколько лет она встанет со всей остротой. С начала эксперимента сменилось лишь пять—шесть поколений. Они живут меньше, чем вы, например, или я, но уже наблюдаются признаки вырождения. Мы влияем на генетическую структуру, пробуем различные типы мутаций. Иногда получаем любопытные результаты, даже появляется соблазн вывести новые расы — трехглазых, двухвостых существ и так далее. Не исключено, что на планете, на другом ее континенте, со временем создадут вторую лабораторию, где будут прослеживать возможные варианты физиологической эволюции. Попробуем конкурировать с природой…
— Спокойной ночи, — сказал Павлыш.
— У вас с собой есть пища?
— Да. Я не голоден. Устал.
— Ухожу, — сказал юноша. — Эта работа порой утомляет. Хочется уехать на год-два отдохнуть, подытожить сделанное.
— Что вам мешает?
— Чувство ответственности. Не могу бросить долину на произвол судьбы. Каждый день чреват неожиданностями. Я — ментор, и мой долг находиться рядом. Никто, кроме меня, не знает в лицо каждого обитателя долины, не знает их привычек и наклонностей.
— Вы — подвижник.
— Да, — согласился юноша. И он был похож в этот момент на миссионера, готового пойти на плаху в еретическом диком государстве и гордого тем, что именно ему предоставлена такая возможность. — Как прекрасен будет тот день, я надеюсь дожить до него, когда смогу сказать уверенно: «Вы разумны, дети мои. Учитель вам больше не нужен…»
— Наступит ли он? — с сомнением заметил Павлыш.
СРЫВ
Когда юноша растворился в воздухе, погасли экраны, отодвинулись роботы, и дверь, беззвучно скользнув в пазах, опустилась сверху, Павлыш почувствовал, что безумно хочет спать.
Павлыш аккуратно разложил свое снаряжение на полу рядом с ложем, оставил лишь нагубник. Во время сна, неловко повернувшись, выпустил его изо рта, но не заметил, — юноша, оказывается, приказал роботам повысить содержание кислорода в помещении.
Когда Павлыш проснулся, юноши еще не было. То ли он спит, то ли вызвали к начальству или на совещание, то ли сидит в своей лаборатории, думает, как избавиться от Павлыша и исправить неожиданные помехи, внесенные в продуманный эксперимент беспокойным землянином.
Зубы почистить было нечем, не было и воды для умывания.
Павлыш встал на голову, поболтал ногами, чтобы разогнать кровь в жилах. Роботы придвинулись ближе, включили приборы на пульте — видно, регистрировали необычную позу, полагали ее частью эксперимента. Позавтракал Павлыш не спеша, потому что надо было решить, то ли сразу, как придет копия юноши, уходить к кораблю (нельзя же громить чужую лабораторию, потому что ты по своим земным меркам решил судить чужую цивилизацию), то ли потянуть время, остаться еще на день, узнать побольше о жителях долины и заодно о миссионере, чтобы вернуться к спору с ним, имея в руках не только эмоции, но и факты.
Решив придерживаться второго варианта, Павлыш подошел к пульту и, дожевывая бутерброд, попытался разобраться, как включаются экраны обзора. Встревоженный робот подкатил поближе, но Павлыш успел нажать нужную кнопку.
Экран, глядевший в деревню, показал Павлышу, что уровень дождевой воды уже был вровень с полом хижин. Деревня и даль долины за ней были окутаны серебристым светом — поднявшееся высоко солнце пробивалось сквозь облака. Дождь кончался.
Второй экран, глядевший в сторону реки, также оказался окном в серебристый день, наверное, подобный последнему дню потопа, когда бог уже устал поливать мир водой, но еще не разогнал тучи.
С возвращением придется подождать.
Сидеть взаперти также не входило в планы Павлыша. Он доел бутерброд, выпил кофе, оделся. Оставалось защелкнуть забрало шлема, и можно покидать скучный храм. Юноша не появлялся.
