С момента приема первых радиопередач с полной нагрузкой работала бортовая лингаппаратура. Сочетание речи, изображений и пояснительных надписей создавали для нее почти идеальные условия. В короткий срок удалось установить фонетику языка, понять его морфологию и синтаксис. Быстро рос и словарный запас. Когда он перевалил за первую тысячу слов, к изучению языка активно подключились космонавты. Работали с полной нагрузкой: днем изучали грамматику и тренировали разговорную речь, а ночью с помощью гипнопедических установок пополняли словарный запас. Скоро выяснилось, что планета, к которой летел корабль, носит красивое имя — Илла, а ее обитатели называют себя иллинами.
Параллельно с изучением языка космонавты старались разобраться в биологии и социальных отношениях иллинов, но тут натолкнулись на неожиданное и довольно забавное препятствие. Принимаемая информация имела интересную особенность, которая, как плотный туман, скрывала и детали и самую суть иллинской жизни. Пока словарный запас космонавтов был невелик, а перевод соответственно страдал приближенностью, эта особенность не очень бросалась в глаза. Но по мере того как космонавты овладевали языком и знакомились с бытом иллинов, она стала вырисовываться все яснее и четче. Все радио- и телепередачи, которые удавалось принять, носили шутливый, юмористический, развлекательный характер! Они были заполнены легкой музыкой, репортажами многочисленных соревнований, веселыми пьесками, напоминавшими земные оперетты, головоломно-приключенческими повестями юмористической окраски… Серьезная информация отсутствовала вовсе. Исключение составляли лишь обстоятельные сводки и прогнозы погоды, передававшиеся с завидной регулярностью шесть раз в сутки, которые, кстати говоря, составляли около двадцати земных часов. Сначала все это забавляло и даже радовало космонавтов — передачи рисовали иллинов премилым, добродушным народом, встреча с которым обещала быть легкой и непринужденной. Но день проходил за днем, а кроме веселья в иллинских передачах не удавалось почерпнуть ничего нового. Как и в первые часы знакомства, космонавты оставались в полном неведении относительно иллинской науки, техники, социальной структуры и даже семейно-бытовых отношений. Юмор надежно скрывал тайны этой странной цивилизации!
— Может быть, у них всепланетный праздник? — высказал догадку Клим.
— Праздник, который без перерыва длится целую неделю? — усомнился Лобов.
— А почему бы и нет? — поддержал штурмана Кронин. — Вспомни наши олимпийские игры. Можно ли по ним составить правильное и полное представление о жизни на Земле?
Лобов пожал плечами, но в спор ввязываться не стал.
Прошла еще неделя, желтый карлик Ж-П-23 превратился в самую яркую звезду на черном небосводе, а на Илле ничего не изменялось — планета продолжала безудержно веселиться.
— Если это и праздник, — констатировал Алексей Кронин, — то надо признать, что он порядком затянулся. Вообще премилый народ эти небожители.
— Какой-то жизнерадостный идиотизм в планетарном масштабе! — сказал Клим.
— Вот-вот, — флегматично поддержал его Алексей, — сборище комедиантов и лицедеев. Не планета, а театральные подмостки. Кто же кормит и одевает всю эту веселую богему?
«Торнадо» сблизился с Иллой и начал орбитальный облет планеты. Космонавты возлагали большие надежды на прямые визуальные наблюдения загадочного мира, но их ждало разочарование. Илла была закрыта мощной многослойной облачностью. Сквозь редко встречавшиеся просветы мало что можно было увидеть. Пришлось довольствоваться пока данными измерительной аппаратуры и радиозондирования. Илла оказалась удивительно водянистой планетой, суша занимала не более шести процентов всей ее поверхности. По существу вся планета представляла собой единый глобальный океан, по которому там и сям были разбросаны архипелаги островов. Континентов, подобных земным, не было. Никаких признаков мощной промышленности и энергетических объектов не удалось обнаружить.
Клим брюзжал:
— Цивилизация без промышленности, цивилизация без энергетики. Кто в это поверит? Если мы привезем такие данные, на Земле добрую неделю будут корчиться от смеха!
