3. К: f2 сЗ (133). Теперь пешку не остановить. Но и не надо!
4. Kge4 с2 5. Кс3+ (134) Крс4 6. Kfd1 с1Ф (135)- вот оно, желанное материальное преимущество - ферзь с грозной проходной пешкой против двух коней! Однако кони могут тревожить черного короля: 7. Ke3+ Kpd4 8. Ked1. Надо вернуться, чтобы захлопнуть клетку, в которой оказался новорожденный ферзь.
Ясновидящая дама передала Дине Марковне по телефону, что Морфи пожал руку невидимому противнику в знак признания ничьей.
Я победоносно посмотрел на своих друзей-шахматистов, на прозаика и драматурга. Ну что?
Кстати, клетка, в которой мечется ферзь, довольно просторная - он безопасно может располагаться на четырех полях: с1, c2, а1, а2. Но не стоит ли черным пожертвовать своего незадачливого ферзя? Скажем, 8…Ф: Ь2, и теперь если белые возьмут ферзя конем - 9. К: Ь2, то 9…Кр: сЗ с выигрышем. Однако у белых есть лукавый промежуточный шах 9. Kb5+Kpc4 (136),. и после 10. К: Ь2+ уже черным надо думать о ничьей.
И все же психологически трудно примириться с бесполезностью такого материального преимущества, как ферзь, имеющий по крайней мере четыре поля для маневра. Ведь с его помощью черный король в дуэли с белым всегда будет иметь запасный темп для оттеснения. Королю черных достаточно достигнуть, полей f4 или f3. Тогда можно отдать ферзя на d1 и прорваться королем на е2 с выигрышем. Неужели черным не выполнить такого плана? Пусть на пятом ходу после шаха конем с сЗ (134) король пойдет иначе: 5…Креб 6. Kfdl Kpe5 7. Kpg4 Kpf6 8. Kpf4 с1Ф!"г 9. Kpg4 Kpg6 10. Kpf4 Kph5! 11. Kpg3 Kpg5. Король оттеснен, желанное поле f4 близко! Но у белых есть ресурс - 12. Ке4+ (138)
Kpf5 13. КесЗ Фа1 14. Ke3+Kpg5 15. Ked1 Kph5 16. Kph3 Kpg5 17. Kpg3 Фс1 18. Ке4+. Ничья!
Мы еще долго сидели в ЦДЛ, анализируя фантастическую партию из матча антимиров. В анализе деятельное участие принимал и главный редактор молодежного журнала. Он был человеком увлекающимся. С высоты своего огромного роста он с присущей ему энергией набросился на меня с требованием написать популярную статью о проведенном эксперименте. Он любил "научные сенсации", а меня считал мастаком по таким делам.
И на этот раз я, может быть, рискнул бы на выступление в печати, если бы не все то, что последовало за памятным вечером.
Посмотрев на экране вымышленную ситуацию на вымышленной планете, кинозрители расходились, не подозревая, что рядом за дверью в самом деле произошло поистине фантастическое событие, но дальнейшее было еще фантастичнее…
Михаил Михайлович вызвал меня телеграммой в аэропорт, куда прилетел из командировки. Мы были с ним в очень хороших отношениях, по встречать его мне пока не приходилось, и я понял, что у него были на то веские основания.
Самолет "Панамерикэн" шел на посадку.
Мне удалось прорваться на летное поле вместе с почитателями наших спортсменов, удачно выступивших за рубежом.
Дальше все было как в одном из популярных фильмов. По трапу вереницей спускались молодые, дышащие здоровьем парни, на лету подхватывая брошенные им букеты цветов.
Михаил Михайлович, подлинный герой фантастической эпопеи, сошел никем не замеченный, одним из последних. Мы обменялись с ним рукопожатием.
– Но какова позиционная ничья! - сразу начал Поддьяков.- Два коня против ферзя! Каково?
Я недоуменно уставился на него. Откуда он знает? Я не сообщал ему текста партии!
– Гроссмейстер,- профессор назвал одно из самых громких шахматных имен,- в восторге от выдумки своего противника.
Она поистине достойна Морфи.
– Как так Морфи? - запротестовал я.- Морфи играл черными, а позиционную ничью сделали белые.
Михаил Михайлович улыбнулся:
– Это у вас тут Морфи играл черными, а там, за океаном,.
Морфи играл белыми. Черными согласился играть лучший гроссмейстер Запада.
– Он поверил в ясновидение?
– Там многие этому верят. А вот как у вас тут поверили… - и он с улыбкой развел руками.
Я почувствовал себя уничтоженным.
– Значит, гроссмейстеры играли не с Морфи, а между собой? - упавшим голосом спросил я.
– Конечно. Иначе партии бы не было! Ведь мы же договорились сделать вклад в шахматную науку.
– Как же передавались ходы? А клерк из Нового Орлеана?
