Она наблюдала, как дочь выходит из ресторана, оживленно болтая с Барбарой. Когда они исчезли из виду, ей ничего не оставалось, как повернуться и посмотреть на Джордана. Это было непросто.
— Присаживайся.
Она изящно указала на стул напротив нее, где недавно сидела Дани.
— Она очень на тебя похожа, — сказал он, опускаясь на стул.
— Да, — признала женщина, уверенная, что вся семья Расселла предпочла бы, чтобы Дани нисколько не походила на чужачку, которая осмелилась войти в их дом.
— Это была не критика.
— Нет? — презрительно переспросила она.
— Нет, ты очень красивая женщина.
Это прозвучало как равнодушное утверждение.
Она знала: он никогда не был невежливым или неискренним и всегда говорил то, что считал очевидным фактом.
Когда она впервые встретила этого человека, то сама являла собою невинное существо с широко раскрытыми глазами и развевающимися белокурыми волосами. Годы же пребывания в роли миссис Расселл Стюарт придали ей, по крайней мере, внешнюю искушенность, научили носить только лучшую одежду, укладывать волосы так, чтобы они не смели развеваться. Да, за эти годы она обрела уверенность в себе. Но когда она представала перед кем-либо из семьи Расселла, то опять становилась такой же уязвимой, как и в семнадцать лет.
Джордан расслабленно откинулся на стул, отмахнувшись от предложения официанта выпить кофе вместе с Уиллоу. Его темный костюм подчеркивал великолепную мужскую фигуру, коричневый галстук был аккуратно завязан под воротом кремовой сорочки. Его темные волосы были чуть тронуты сединой на висках, напоминая Уиллоу о том, что ему только что исполнилось тридцать восемь. Но он никогда не казался ей молодым, Расселл часто язвил, что его брат сразу родился старым.
Осиротевшего в пять лет Джордана взяли на воспитание сестра его отца, Симона Стюарт, и ее муж, Дэвид. Он и Расселл росли как братья.
С момента их первой встречи, которая произошла пять лет назад, Уиллоу не помнила ни одного случая, когда этот человек был с ней вежлив. Казалось, что она сразу ему не понравилась, и он терпел ее лишь потому, что она была женой Расселла. Прошедшие годы убедили ее, что он ничем не лучше любого из этой семьи, тем более что он всегда был так холоден с ней.
И даже сейчас он презрительно рассматривает ее.
— Однако, — неожиданно заговорил Джордан тихо, — из красивых женщин не всегда получаются хорошие матери. У них так много других… интересов!
Она задохнулась от оскорбления.
— Не больше, чем у других одиноких родителей, — резко парировала Уиллоу.
Он пожал плечами.
— У большинства одиноких родителей нет такого богатства, как у тебя, и все же они не работают, — съязвил он. — Как, кстати, твой бизнес?
Уиллоу почувствовала, что не может скрыть охватившего ее гнева: глаза сверкнули, как изумруды, румянец окрасил обычно бледные щеки.
— Бизнес в порядке, — отрезала она. — И я вовсе не хожу на работу, так как все моделирую дома.
— А кто управляет магазинами, которые ты открыла, чтобы продавать модели?
Она не сильно удивилась тому, что Джордан в курсе ее дел. Хотя Дани не наследник семьи, но она была единственной внучкой Стюартов, и они с далекого острова Джерси внимательно следили за жизнью Дани и одновременно немного за Уиллоу.
— У меня один магазин в Лондоне, другой — в Нью-Йорке, а последний здесь, в Джерси, — быстро сказала она. — И каждым из них управляет очень компетентный менеджер. Если ты пытаешься обвинить меня в том, что я нерадивая мать, тебе лучше найти другой предлог, — бросила женщина, негодуя.
Он не заставил ее долго ждать.
— Тебе не кажется, что угощать четырехлетнего ребенка вином… — Джордан взглянул на золотые часы на запястье, — в девять часов вечера может только плохая мать?
Она ничем не угощала Дани, но и не собиралась объяснять этому человеку свои действия. Она вообще больше не должна ничего и никому из этой семьи объяснять.
— Что тебя беспокоит больше: вино или поздний час? — с издевкой спросила Уиллоу.
— И то и другое! — раздраженно ответил он.
Она вздохнула и взяла свою сумочку без ремешка.
— Дани ни выглядит, ни ведет себя как заброшенный ребенок.
Уиллоу встала, кивнула официанту в знак благодарности и вышла из ресторана. Высокая и стройная, она была неотразима в новом аквамариновом платье, фасон которого сама придумала. Оно великолепно контрастировало с ее прямыми серебристыми волосами, падающими на плечи. Милая и симпатичная девушка с рождением дочери превратилась в необыкновенно красивую женщину.
