Дороти надеялась, что в большой компании будет спокойнее, и от этой интимной обстановки не останется и следа.
— Нет, они приходят в дом только пообедать, а сами живут в пристройке возле фермы.
— О. — Дороти растерянно поглядела на дно своей чашки. — А не мог бы и ты спать с ними?
— Мог, но у меня нет, ни малейшего желания так поступать, — резко ответил Гатри. — Я хочу сделать Биндабурру своим домом и отнюдь не собираюсь спать в чужом месте только ради того, чтобы ты чувствовала себя здесь более комфортно.
— Так ты же сам завел разговор… — возразила Дороти угрюмо.
— Я просто говорил, что ты должна прежде всего обдумать все «за» и «против», — сказал Гатри раздраженно, ставя чашку в раковину. — А то сначала ты решаешь оставаться, а потом начинаются все эти девичьи штучки.
— Какие еще девичьи штучки?! — возмутилась Дороти.
— Ну как же, просишь меня переехать к рабочим.
— Ну, я подумала, что так будет… не так неловко.
Гатри подошел к столу.
— Неловко для кого?
— Ну не то чтобы неловко… — начала было Дороти, но он перебил ее.
— Ты хочешь сказать, что боишься, что я не удержу свои руки?
— Нет! — воскликнула Дороти, совсем сконфуженная.
— Так что же, ты, значит, боишься, что сама не удержишься?
— Этого еще не хватало! — Дороти вскочила на ноги, еще туже запахивая на себе халат. Копна огненно-рыжих волос хлынула на лицо, закрыв мечущие молнии и прекрасные в гневе зеленые глаза. — Очень ты мне нужен!
— А почему так? — Гатри медленно направился в ее сторону.
— Почему? — повторила она, отчаянно стараясь придумать подходящее объяснение. — Да потому, что ты не в моем вкусе, а если бы даже и был, то все равно у меня есть другой! — выдохнула она, наконец.
Однако эти слова не произвели ни малейшего впечатления на Гатри, который подошел к ней вплотную.
— Да? И как же его зовут? — осведомился он, легко обнимая ее за талию. Его руки были сильные и властные, их прикосновения обжигали.
— Ральф? — пробормотала Дороти, пытаясь вырваться из его объятий.
— Ральф? И что, он тоже актер?
— Да, — ответила она, силясь высвободиться, но Гатри, казалось, не замечал этих попыток.
— И в каких же вы отношениях? — спросил он.
— Я люблю его, — дерзко ответила Дороти. Любила, про себя уточнила она, вспомнив, какая рана осталась у нее в сердце после их романа.
— И Ральф тебя любит?
Дороти немного помедлила.
— Да! — Это была неправда, но сейчас она могла быть спасительной для нее. Дороти подняла руки, намереваясь оттолкнуть Гатри, и уперлась ими ему в грудь. Через легкую хлопчатобумажную рубашку ее ладони ощутили мощные мускулы, и она быстро отвела руки.
— А в голосе у тебя нет уверенности, — просто сказал Гатри сквозь полуулыбку, играющую у него на губах.
Дороти глубоко вздохнула, стараясь прийти в себя.
— Я уверена, — сказала она. — И Ральф полностью мне доверяет.
— Вот как? — произнес Гатри, прижимая ее к себе. В его глазах появился опасный огонь, отчего сердце Дороти забилось с удвоенной быстротой. — Похоже, этот Ральф не самый благоразумный тип. Будь я на его месте, я бы ни за что не стал испытывать судьбу, отпуская такую девушку, как ты, в далекую неведомую Австралию, да еще и одну.
— Он знает, что я не стану обращать внимания на других мужчин, — прошептала Дороти, ее голос заглушался стуком собственного сердца.
Гатри улыбнулся еще шире.
— Что ж, посмотрим, прав ли твой Ральф, — промолвил он, и его рука нежно взяла подбородок Дороти и подняла ее лицо.
Она не могла себе представить, как теплы и нежны были его губы. Дороти снова охватило странное чувство возвращения к чему-то родному, давно известному, как вчера вечером, когда она увидела Гатри на кухне. И его поцелуй оставил в ней то же самое ощущение — словно возвращение домой. И прикосновение, и запах его крепкого мускулистого тела были словно частью ее самой. Это чувство невероятной близости пьянило Дороти, лишая ее способности думать.
Она даже не заметила, как обняла его плечи, прижавшись к нему всем телом, с замиранием сердца ощущая его ответное движение. Мягкие волосы ее падали на его руки, которые медленно гладили ее спину. Дороти забыла, что была сердита на него, забыла о Ральфе, забыла о том, что стояла на ледяном полу, забыла обо всем, кроме поцелуя Гатри. Его губы слились с ее губами, его пальцы жгли и дразнили; сердце Дороти билось еще громче и быстрее, заглушая внутренний голос, подсказывавший ей, что нужно сопротивляться.
