Слова о приватном столике прозвучали как оскорбление. Сколько женщин успело здесь посидеть? Сколько раз он держал кого-то за руку на этом месте? Впрочем, Нико и чувства
- вещи несовместимые.
Они заказали напитки - шпритцер для Авроры и красное вино для Нико, - и на какое-то время повисла напряженная тишина. Аврора не выдержала первая.
- Ты не хочешь спросить, как поживает твой отец?
- Я говорил с ним два часа назад, а завтра увижу его докторов.
- Пока меня нет, мама готовит ему еду. Если тебя это интересует.
Нико промолчал, и Аврора глубоко вздохнула, пытаясь скрыть отчаяние. Напоминая себе, что он не хочет слышать ничего о доме… Что нужно собраться и сохранять дистанцию, соответствующую рабочим отношениям. Вот только его отец таял на глазах. Нико понимает это?
- Послушай, Нико. Я осознаю, что ты ненавидишь его после всего, что он с тобой сделал, но думаю…
- Нет. Я его очень люблю.
Мир в глазах Авроры перевернулся, а стены зашатались.
- Но он не хочет моей любви. И тем не менее завтра я попробую снова. И мне снова скажут, чтобы я убирался.
- Ты любишь его? - Даже глоток шпритцера не помог Авроре до конца осознать новую реальность.
- И всегда любил.
В интонации Нико чувствовались решимость и смирение.
- Поэтому нет. Я не буду спрашивать тебя, как мой отец, так как я на связи с докторами каждый день. Я знаю, что ему становится хуже. Я отправил ему подъемное кресло, как ты советовала. И сейчас в Палермо повар пытается воссоздать ужин, о котором он все время говорил. Тот, который однажды приготовила моя мать. Я надеюсь, что хотя бы его он сможет поесть.
- Нико…
Аврора не знала, что сказать. «Ох, любовь к тому, кто тебя бил! Любовь к тому, кто понукал или мучил тебя».
- Он кажется более счастливым.
Нико недоверчиво посмотрел на нее, но она говорила правду.
- Более спокойным. Но мне нужно признаться, Нико. Я очень плохо ухаживаю за ним и прошлой ночью купила ему немного виски. Мы смотрели телевизионное шоу и смеялись…
- Спасибо.
Аврора подавила желание наклониться и взять его за руку. Нико не любил проявления чувств, но как же ей хотелось его поддержать. Да и как сохранять дистанцию, озвучивая болезненную правду?
- Он приближается к своему концу.
- Я знаю.
Каким эгоизмом было думать, что Нико едет домой, только чтобы избежать встреч с ней. Стало понятно, что для него тема закрыта, и на короткое время повисла печальная тишина.
- Пино будет огорчен, что пропустил это. - Девушка огляделась вокруг. - Он так хотел угостить тебя выпивкой и вкусной едой.
- Он хотел, чтобы я поехал с вами в автобусный тур.
Аврора рассмеялась.
- Я увижусь завтра со всеми за завтраком, до отлета.
- Мне не говорили.
- Приглашения доставили в номер. И прежде чем ты скажешь мне, что я не должен быть настолько официален со своими старыми друзьями, позволь еще раз напомнить тебе - это не дружеский визит в Рим. Это работа, и к работе я отношусь очень серьезно.
- Я знаю. Как и твои сотрудники. Но помимо этого, мы действительно твои друзья, приехавшие в Рим.
Он промолчал.
- Они правда, правда твои друзья. - Когда-то Нико сказал Авроре, что не может иметь друзей. - Хочешь ты этого или нет.
Нико закрыл глаза, но разве это поможет справиться с болью от ее слов? Ведь она права. Пино и остальные - его друзья, и даже больше.
С миру по нитке… Люди Силибри вырастили его. Когда напуганным ребенком он сидел в парке, Бруно Мессина настоял на том, чтобы он пришел ночевать к ним домой. И делал это снова и снова. Нико часто голодал, но хотя гордость не позволяла ему умолять о еде, чем более пустыми были шкафы, тем чаще звучали приглашения.
- Привет, Нико! - звал Пино. - В моем саду есть работенка.
И это означало ужин…
- Нико, - говорила Франческа. - Я приготовила слишком много бискотти. Помоги мне с ними справиться, чтобы они не засохли.
За завтраком он снимет пиджак, будет улыбаться и смеяться с ними. Чтобы еще до открытия отеля хотя бы так поблагодарить людей, которые всегда были рядом.
- Ты никогда не думал о доме?
- Я знаю достаточно о том, что там происходит. - Нико хотел сказать, что не нуждается в сплетнях, но затем посмотрел на Аврору и сказал другое: - Думал.
