Он помнил все это еще со времен ее работы здесь, а люди редко меняются в лучшую сторону. Тем более такие, как она…
– Проводи меня к нему, – уже не глядя на Кольку, велела Марина.
Малыш лежал в отдельном боксе, опутанный проводами и датчиками, грудь, живот и левая рука – сплошные повязки. Он спал после наркоза, лицо было бледное, бескровное какое-то.
– Все – вон! – приказала Коваль, и ее мальчики мигом вытолкали из палаты врача и сестру, только Розан остался. Марина села возле кровати, неотрывно глядя на мужа.
– Кто тебя так, родной мой, за что? – и вдруг ее посетила мысль: «А если это Строгач?» – Вот это зря он затеял, я ж не остановлюсь, пока не рассчитаюсь! – пробормотала она и вскочила: – Розан, троих к двери, не пускать никого, кроме сестры и заведующего! Я вернусь через пару часов.
Макс с Лехой еле успевали за хозяйкой, она высадила водителя и завела мотор. «Хаммер» рванул, разгоняясь с места, Марина утопила педаль газа в пол и неслась не хуже Шумахера. До Серегиного особняка она долетела минут за двадцать, отпихнув охрану, ворвалась в дом и схватила ничего не понимающего Строгача за отвороты черного пиджака:
– Если это ты, сволочь, если только это ты…
– Коваль, ты что – сдурела там со своим Малышом?! А ну, руки убери! – приказал он, разозлив ее еще больше этим упоминанием о Егоре.
– Руки?! Руки убрать?! Да я не руки, я тебя уберу сейчас, понятно?! – Коваль уже не контролировала себя, ей было все равно, кто перед ней. Но тут сзади ее ударили чем-то по затылку, и она рухнула на пол, как подкошенная. Сквозь шум и звон в ушах услышала, как орет Строгач:
– Ты что, тварь?! Ты кого по башке отоварил, падла?! Кто просил вмешиваться, козел беспонтовый?
– Строгач, она ж тебе угрожала… – бормотал Хохол – это он ее так приласкал.
– Она?! Кому – мне?! У нее что-то случилось, иначе не приехала бы! Сволочь, голову разбил – кровит затылок! Что смотришь – лед неси, паскуда!
– Не надо, – простонала Марина, садясь и ощупывая горящую огнем голову. – Больно…
Строгач засуетился, усаживая ее на диван и снимая шубу.
– Прости, дорогая, Хохол не подумал. Но ты тоже хороша! Что происходит?
– Серега, честно скажи – ты имеешь отношение к этому? – морщась от боли и подкатившей тошноты, спросила Марина.
– Да к чему?! – заорал Строгач. – Толком говори, задолбала загадками!
– Малыш в реанимации, в него шесть пуль вогнали, кто бы это был, а?
– Ты за базаром-то следи, женщина! – снова рявкнул Строгач. – Даю тебе воровское слово, что не трогал твоего Малыша!
– Тогда – кто?
– Я тоже хочу это знать. А мочить правильного человека из-за бабы, даже из-за такой, как ты, Коваль, это – западло.
– Спасибо, успокоил. Ладно, мне ехать надо.
Она попыталась встать, но голова кружилась, и тошнило все сильнее. Строгач предложил:
– Останься здесь, отлежись, а я людей заряжу, поищут концы.
– Нет, я сама, – отрезала Марина, морщась от боли. – Скажи, пусть Макс мой меня заберет – идти не могу.
– Упрямая ты стерва, Наковальня! – вздохнул Серега.
– Какая есть, другой не буду.
Макс осторожно поднял хозяйку на руки и, донеся до джипа, уложил на заднее сиденье. Она опустила разбитую голову ему на колени и велела ехать в больницу. Но, едва машины тронулись, зазвонил телефон – это был Розан.
– Коваль, ты где? – заблажил он возбужденно. – Фартит нам – в ГУВД сидят киллеры наши!
От его ора зазвенело в ушах, Марина морщилась и не могла понять, о чем он.
– Не ори! Я не глухая. Дело говори.
– Прикинь, как повезло – этих двоих на посту гаишники за превышение тормознули, а у них в машине – три ствола, и один – недавно работавший!
– А с чего ты взял, что это они – Егора?
– Свидетель нашелся, номер тачки мне шепнул.
– Вынимай этих у ментов, я скоро подъеду! – распорядилась Коваль, мечтая только об одном – чтобы сейчас ее оставили в покое.
– Нет, подруга, это уж ты сама давай, Гордеенко – твой приятель, а не мой! – заржал Розан.
– Ладно, жди, подъеду сейчас. Юрка, в ГУВД, – сказала она, закрывая глаза и мучаясь от новой волны тошноты и боли.
Заметив ее побледневшее лицо, Макс вынул аптечку и дал пару таблеток обезболивающего, протянув бутылку минералки. Кое-как проглотив это, Марина опять закрыла глаза, пробормотав:
