Краем глаза Дмитра заметила его тень и повернулась в его сторону, продолжая творить магию. Он, точнее, его образ, должны были стать новой целью её огненного заклинания, позволь он ей его завершить. Но он не собирался этого делать. Лич протянул вперед Сферу Мертвой Луны, и волшебница заколебалась. Посох выскользнул из её сведенных судорогой пальцев.
— Все нормально, — произнес он. — Стоило бы наказать тебя за предательство, но ты мне всегда нравилась, да и пользы от тебя было немало. Я превращу тебя в лича, и тогда ты сможешь войти в новый совет зулкиров, который я собираю под своим руководством. Как тебе такая перспектива?
Её глаза закатились. Содрогнувшись, она зашарила пальцами по своей алой мантии в поисках потайного кармана с нужным ей талисманом. Но безуспешно — тело уже почти перестало ей подчиняться.
Сзасс Тэм сконцентрировался, чтобы сокрушить то немногое, что осталось от её силы воли.
— Сейчас ты можешь помочь моим осьминогам расправиться с остатками твоих войск. Не беспокойся, тебя они не тронут, пока я не позволю.
И в этот момент через ряды впавших в панику легионеров протиснулся Маларк Спрингхилл. Сломленная напором лича, Дмитра повернулась к своему шпиону и принялась зачитывать заклинание. Осознав, что она намеревается атаковать именно его, Маларк встал в боевую стойку. Очевидно, он рассчитывал увернуться от любого заклинания, которое она могла в него запустить.
Но затем, несмотря на все свое мастерство и власть сферы, Дмитра запнулась, провалив магию. Сзасс Тэм не мог её осуждать. Он тоже оцепенел, как, несомненно, и все остальные волшебники Фаэруна. Они почувствовали, что произошло, хотя и не знали, как или почему. Мистра, богиня магии, только что исчезла, и с её смертью Плетение, всемирная магическая структура, содрогнулось.
Оказавшись во власти наступившего хаоса, Сфера Мертвой Луны взорвалась в руках у Сзасса Тэма.
* * *
Аот почувствовал столь сильный шок, что на мгновение его голова полностью опустела. Снова обретя способность связно мыслить, он решил, что на него обрушилось заклинание одного из вражеских священников или магов. И все же казалось, что он каким–то чудом остался цел и невредим.
— Ты в порядке? — спросил он своего фамильяра.
— Ну да, — ответила Яркокрылая. — А что, не должна?
— Понятия не имею.
В окружающем мире чувствовалась какая–то неправильность. Он полагал, что причина была в том, что сегодня сражающиеся использовали слишком много магии — достаточно, чтобы затронуть самые основы материи, силы, времени и пространства. Реальность оказалась повреждена, и те, кто, подобно ему, владели волшебством, могли чувствовать её боль.
Но и реальности, и ему придется с этим смириться. Битва ещё не была окончена.
Содрогнувшись, земля заходила вверх и вниз, словно морская поверхность — очевидно, какой–то могущественный маг решил вызвать землетрясение. Насколько Аот мог судить, это было хорошей идеей. Толчки сбили с ног многих воинов Хезасса Нимара, и ряды его войск смешались. Наездники на грифонах же находились в воздухе и поэтому совершенно не пострадали.
— В атаку! — крикнул Аот. Яркокрылая спикировала на Нимара. Аот хотел добраться до этого сукина сына ещё с того момента, когда между двумя войсками завязался бой, и вот наконец ему подвернулась подходящая возможность. Его товарищи по оружию устремились к другим воинам.
Когда Яркокрылая стремительно обрушилась на тарчиона с небес, выставив когти вперед, Нимар поднялся на ноги и прикрылся щитом. Аот заметил, что шея священника была обмотана шарфом, и внезапно его осенило, что именно могло заставить Нимара вновь сменить сторону. Это охладило его ненависть, но не ослабило решимости. Так или иначе, огненный священник оставался одним из вражеских командиров и поэтому должен был умереть.
— Прекратите! — крикнул Барерис усиленным магией голосом, чтобы все смогли его услышать. — Поднимайтесь выше! Так высоко, как только сможете!
Взмахнув крыльями, Яркокрылая начала набирать высоту. Аот завертелся в разные стороны, пытаясь выяснить, что вызвало тревогу его друга, и у него перехватило дыхание.
