* * *
К тому времени, когда солнце поднялось над деревьями фруктового сада, Равина умылась и облачилась в свой любимый голубой костюм для верховой езды.
Отмахнувшись от Гиббса, заботливо уговаривавшего ее позавтракать, Равина остановилась, только чтобы взять яблоко из вазы, и прямиком отправилась на конюшни. Милашку как раз чистили, и кобылка радостно заржала при виде Равины, зная, что у той в кармане припасены кусочки сахара.
Девушка унаследовала любовь к лошадям от отца и знала, что, несмотря на все радости бурлящей лондонской жизни, ее вечеринки и торжества, развлечения и веселье, она всегда будет счастливее за городом вместе со своими лошадками и пони.
Внезапно Равина обнаружила, что на сапоге расстегнулась пряжка, и нагнулась, чтобы поправить ее.
И тут вдруг заметила, что в соседнем стойле два конюха чистят лошадь сэра Ричарда.
— Эге, Джейкоб, а конь-то хорош!
— Ты прав, Том. Я уже много лет не видел лучшего жеребца.
— Ну, и как там его больная нога?
Послышался характерный звук свистящего смеха Джейкоба.
— Да ничего с ней такого нет. И никогда не было. Царапинка под коленкой, вот и все. Говорил я об этом сэру Ричарду, а он ответил только: «Да, да, пусть постоит тихонько пару дней». Ох, и чудаки эти благородные господа!
— Да уж, тут ты прав, Джейкоб. Но давай-ка лучше оседлаем этого скакуна. Скоро сэр Ричард придет.
Равина тихо вышла по центральному проходу на мощеный внутренний двор, наполненный шумом и суетой. Милашка была готова, и девушка забралась в седло, едва способная поблагодарить конюха, в таком смятении находились ее мысли.
Сэр Ричард уверенной поступью вышел во двор как раз, когда Джейкоб вывел его коня. В мгновение ока он вскочил в седло и, бросив Равине короткое «доброе утро», повернул лошадь и пустился рысью со двора.
Девушка машинально послала Милашку вперед и поскакала следом. Она все еще не могла поверить тому, что случайно услышала. С серым жеребцом все было в порядке! Все это ложь!
Но зачем ему лгать? Какой цели он достиг, погостив в Кербишли-холле несколько дней?
Равина вспомнила, как они повстречались на балу в Лондоне, и очень странную стычку в гостинице по пути в Дорсет. Он преследует ее?
По телу побежал холодок. Возможно ли, что он вовсе не английский джентльмен, за которого себя выдает?
Равина знала, что отец хранит в кабинете всяческие секретные и личные документы. Этот сэр Ричард хотел пробраться в дом, чтобы шпионить, разузнавать, выслеживать?
Девушка посмотрела на его широкую спину, а лошади тем временем несли их рысью по аллее, свернув затем на тропинку, ведущую к холмам. Шпион? Нет, она никогда этому не поверит. Кем бы ни был этот человек, он, безусловно, честен. Должно быть какое-то другое объяснение.
Потом ей вспомнились слова Бобби. Она была с сэром Ричардом одна в лесу. О какой опасности говорил Бобби?
Дорожка, поднимающаяся к холмам, была слишком узкой, чтобы ехать рядом. Сэр Ричард скакал первым, выкрикивая время от времени замечания по поводу состояния тропинки, придерживая кнутом ветви ежевики или советуя другой путь, когда копыта Милашки скользили.
Всадники поднялись на гребень и натянули поводья, останавливая лошадей, чтобы полюбоваться зелеными и золотистыми холмами, раскинувшимися у ног и доходящими до самого моря — калейдоскопа голубизны, зелени и бирюзы, волнуемого ветром.
Равина почувствовала, как соленый ветер возвращает румянец ее лицу, и рассмеялась от чистого удовольствия быть на природе в такой чудесный день.
Высоко в небе, невидимый, пел жаворонок; Милашка наклонила голову, чтобы пощипать дерн, усеянный крошечными голубыми и желтыми цветочками.
Сэр Ричард повернулся в седле и улыбнулся Равине. Он подумал, что никогда еще не видел никого прекраснее, чем она сейчас. Золотистые локоны растрепались, яркие глаза светились, а на носике выступило несколько веснушек.
— Как прекрасна Англия в такой день! — радостно воскликнула девушка. — Каким великолепным кажется отсюда море! Такое гладкое и спокойное. Я всем сердцем люблю Кербишли-холл, но иногда жалею, что у папы нет дома прямо на берегу.
Сэр Ричард встал в стременах и указал рукоятью кнута туда, где складки холмов скрывали желтый каменный особняк, сады которого простирались до вершины утеса.
