Неземные соседи - страница 12

— Не говоря уж о такой вероятности, что мы можем откусить больше, чем в силах прожевать, мы должны согласиться, что со времен Кортеса и его банды произошел кое-какой прогресс. Мы не можем уже пронестись на полных парусах в незнакомую гавань и кинуться к кормушкам.

— Хотел бы я надеяться! Может быть, я сейчас буду немного циничным, но я подвергаю сомнению такой ход мыслей. Мы считаем себя цивилизованными, а это значит, что мы достаточно многого достигли, чтобы, например, позволить себе роскошь возвышенных философских рассуждений. Но могу поспорить, что если мы когда-нибудь попадем в действительно серьезную передрягу, мы быстро откатимся назад — туда, откуда начинали: зуб за зуб, око за око! Таковы уж люди.

— Может быть, нам еще представится возможность проверить это, — сказал Монт.

Ральф Готшалк встал, более, чем когда-либо напоминая гориллу.

— Я пошел работать, господа.

Монт присоединился к нему, оставив бесконечные споры Дону и Тому Стейну.

Двое мужчин шли по космическому кораблю, чтобы уже в который раз проработать данные первой экспедиции.

Когда Монт вернулся в свою крошечную каюту после уже неизвестно какого разговора с адмиралом Йорком об их намерениях на Сириусе-IX, Луиза, свернувшись, лежала в постели и читала книгу. Роман назывался «Луна в огне» и был одним из бестселлеров последнего времени.

— Ну, как тебе эта дикая штучка?

Луиза, в довольно смелого покроя шелковой ночной рубашке, которую Монт подарил ей год назад на Рождество, улыбнулась в ответ.

— А не отправиться ли нам лучше на Луну, дорогой?

Он рассмеялся и присел на край кровати.

— Я думал, что ты внизу — возишься с растениями в гидропонном танке.

— Да, я была там целый час, — сказала она и откинула назад свои длинные гладкие черные волосы. — Но это не имеет почти ничего общего с настоящим садом — ты не находишь? Слишком много химии, как будто цветы выращивают в лаборатории. Мне очень жаль наши розы, Монт. Глупо, да?

— Не думай, Луиза. — Он обнял ее и пощекотал бородой ее щеки. — Три года — большой кусок жизни, а ты творила со своими цветами чудеса. Смешно, но тут начинаешь сожалеть обо всем!

— Я знаю. Иногда я вспоминаю наши пикники в горах. Помнишь, как ты однажды поймал много форели в Бивер-Крик? И как быстро набежали тучи! И как дождь барабанил по крыше вертолета! Мне кажется, самое плохое в космическом полете то, что тут не бывает смены погоды.

— У тебя тут мало радостей, верно?

Она быстро сменила тему. Она разделяла его воодушевление Сириусом, и ей не на что жаловаться.

— Что хотел тебе сказать адмирал Йорк?

Монт немного помедлил.

— Не слишком много. Он умный, деловой парень. Мы обговаривали спасательные мероприятия на случай необходимости.

Вдруг они оба осознали окружавшую их холодную серую сталь и громадную пустоту снаружи.

Монт подумал о детях, которых у них никогда не было. Луиза потеряла двоих при родах, и врачи категорически не советовали ей больше беременеть. Он знал, что Луиза тоже подумала об этом. Они оба не раз горевали об этом.

Луиза крепко прижала его к себе.

— Ты будешь осторожным, Монт?

— Конечно, Лу!

— Терпеть не могу, когда женщины ведут себя глупо, но ведь ты — единственное, что у меня есть. Я не вынесу, если потеряю тебя!

Он поцеловал ее и почувствовал, как дрожат ее губы.

«Все всегда сводится к одному, — подумал он. — После всех проблем и битв, всех забот и триумфов — мужчина и женщина одни во всей вселенной. Без нее я — ничто. Без нее вселенная — пуста».

Потом он еще подумал: «Монт, ты сентиментальный дурак. Но — к черту! Мне так нравится!»

— Мне тоже, — сказала Луиза, благодаря своему многолетнему опыту прочитав его мысли.

Монт проснулся в темноте искусственной ночи. Луиза спала рядом. Ему приснился плохой сон. Пижама взмокла от пота.

Он тихо лежал, уставившись открытыми глазами во тьму.

Может, меня сводит с ума корабль? А может, этот холодный мертвый воздух, шепчущий в трубах, или вечная вибрация двигателя, или несоответствующая земной сила тяжести? А может, это та серая сталь, что нас окружает…

Нет!

Хватит, Монт!

Ты знаешь, что это!

Конечно, он знал. Чуждые формы жизни, открытие в системах Центавра и Проциона — нет, не они вызывали у него головную боль, когда он читал об этом. Они были действительно чуждыми, настолько отличными от человеческих существ, что никакого конфликта не могло быть. Если формы жизни так тотально отличаются друг от друга, ни одной из них нет дела до другой. Но если они похожи…