— Ишь ты подишь ты… Вопрос можно? У вас есть какая-нибудь комбинация букв, по которой вас можно было бы узнать?
Девушка вновь озадаченно и недоуменно уставилась на Акселевича. Он опять глянул на нее искоса. Удивительно нежная и свежая полнота, на редкость милая… На каждое слово Бориса крымчаночка расцветала непонятными, но приятными ему испугом и улыбкой. Такую обнимать — придется руки пошире разводить. Но это тоже приятно.
Дождь нудно долбил по зонту, по защитному армейскому плащу Борьки, по меланхолично-покорному судьбе асфальту…
— Ну, говоря попроще… Я имею в виду: как вас зовут?
«Парень с вывертами, — подумала Зиночка. — Откуда такой свалился на мою голову?»
— Зинаида, — сказала она. — А вы отдыхать приехали? Тогда вам действительно не повезло. У нас осень не кавказская, раз на раз не приходится. В этом году дождей море.
— В командировку, — сообщил Акселевич и потянул Зину к подплывающему троллейбусу, преисполненному утомленной важностью и сознанием своего нелегкого долга.
Народа внутри было мало. Курортники дружно сбежали от дождей, рабочий люд трудился — день будний, а пенсионеры выжидали почти у моря погоды, чтобы, наконец, добрести до ближайшего магазина.
— Вы ходите без зонта. — Зиночка щелкнула своим китайским, закрывая его и быстро взбегая по ступенькам троллейбуса. Она мельком окинула одобрительным взглядом густую, торчавшую вверх жестким серым гребнем шевелюру неожиданного поклонника. Зине не нравились лысеющие и лысоватые мужчины. — Не боитесь простудиться?
— Я в этой жизни уже ничего не боюсь, — снисходительно отозвался Акселевич.
— А в той?
— В той… — Борька пробил два билета. — В той… Ха! Стараюсь об этом не думать. Это особь статья. Да, я ведь не представился… Пардон… Борис. Ваш покорный слуга. А в остальном не был, не имею, не привлекался!.. Между прочим, Зиночка, если бы меня в свое время спросили, хочу ли я появиться на этот свет, я бы ответил отрицательно. А вы? Стой мене или нет?
Зина снова растерялась. Среди ее крымских знакомых такого загадочного и необычного, странно философствующего типа до сих пор не попадалось.
— Я никогда об этом не думала, — призналась она. — Живу себе и живу… А вы чем занимаетесь?
Акселевич тотчас напустил на себя безмерно значительный вид.
— «Однако жизнь всегда прекрасна, уж потому, что смерть страшна». Пер Гюнт. А приехал я сюда по заданию газеты «Красная звезда». Собирать материал.
— Вы корреспондент? Военный? — Зина с большим уважением вновь окинула взглядом его жесткий армейский плащ, царапающий ее своим краем.
Колготки, подумала Зиночка и украдкой глянула вниз, на свои забрызганные до колен ноги. А, плевать! И на колготки, и на ноги!
— Это все потому, что ты не косолапая! — часто издевался младший брат Валерка. — Косолапые никогда не брызгаются. Была у меня одна такая знакомая… — И он мечтательно суживал глаза.
Легкомысленный Валерка без конца шатался по прожженным пляжам, мгновенно знакомился и дружился и так же стремительно оставлял новых краткосрочных приятельниц. Зине не нравилась его жизнь.
В промежутках, отдыхая от романов, Валерка кое-как учился в университете, собираясь стать, конечно, великим экономистом.
— Финансист! — в свою очередь насмехалась над братом Зина. — Титан! Ты всерьез рассчитываешь пробиться и выделиться среди этого бесконечного потока новых экономистов? Да их уже давно перепроизводство! Девать скоро будет некуда!
— Куда-нибудь денусь, — безмятежно отзывался Валерий.
— Мне цыганка предсказала необычную любовь, которую я встречу на юге, — сообщил Борис и опять ласково завладел Зининым безропотным локтем.
Борькины методы общения с прекрасным полом отличались хорошо отработанной, опытной вкрадчивостью и великолепной убежденностью, что ни одна дама на свете ему не в силах отказать. Почему-то все без исключения этому верили.
— А-а, — понимающе пропела Зиночка. — А мне цыганка предсказала важнейшее открытие в области квантовой механики касательно притяжения элементарных частиц и кварков.
Пришла очередь растеряться ее новому густоволосому знакомому. Зина Крупченко была тоже не простая плюшка.
