Она подняла голову и увидела в крыше три стеклянных окна.
— Весьма смело.
— Ну, раз в жизни можно себе позволить рискнуть. — Снова взяв ее за руку, он повел ее дальше. — Здесь у меня ванная. Раковину я прикупил у твоей матушки — фарфор старинный, но отлично сохранился. А тут комната отдыха — музыкальный центр, книги. Кстати, ты помнишь Джоша Маккенну?
— Конечно. Твой приятель и подельник.
— Теперь у него строительная фирма. Он делает мне мебель.
— Джош? — Она провела рукой по книжной полке. — Красиво.
— Да, его работа. И гарнитур на кухне тоже он. Идем теперь наверх.
Поднимаясь на второй этаж по узкой лестнице, Ванесса опиралась рукой о стену, несмотря на заверения Брэди, что лестница крепкая. Он показал ей спальню и рассказал, что и тут будут три больших окна. Из обстановки в спальне пока были только комод и надувная кровать, зато отделка огромной ванной комнаты была полностью завершена. Нога Ванессы впервые ступила с грубых досок на кафельный пол. Для стен он выбрал плитку холодных пастельных тонов с редкими голубыми прожилками. По краю утопленной в пол ванны тянулся бортик из зеркальной плитки, отбрасывавшей блики на оконные стекла. Ванесса представила себе, как она нежится в этой ванне, наслаждаясь шикарным видом на горы Блу-Ридж.
— Ну ты и расстарался, — восхищенно заметила она.
— Когда я решил вернуться, я подумал, что сделаю все как следует.
Он повел ее дальше по коридору.
— На этом этаже будут еще две спальни и одна ванная комната, — рассказывал Брэди. — Галерея будет круговая, спуск с западной стороны — специально, чтобы удобнее было наблюдать закаты.
Затем они поднялись по другой лестнице во фронтон.
— На этом уровне я хочу устроить себе кабинет.
«Как в сказке», — думала Ванесса, подходя к одному из оконных проемов круглого по форме помещения, откуда открывался панорамный вид на лес и горы.
— Я могла бы тут жить, — сказала она, — как Рапунцель.
— У тебя волосы не того цвета. — Он зажал в горсти прядь ее волос. — Я рад, что ты их не обрезаешь. Они мне снились. — Он посмотрел ей в глаза. — И ты мне снилась. Много лет после твоего отъезда. Даже не знаю почему.
Она снова отвернулась к окну.
— Когда ты рассчитываешь стройку закончить?
— Я прикидывал, что к сентябрю должно быть готово, — ответил Брэди, хмуро глядя ей в спину. Он не думал о ней, когда покупал землю, составлял проект, выбирал дерево, кафель, цвет. Почему же сейчас, когда она приехала, казалось, что дом будто ждал ее? Может быть, потому, что он сам ее ждал? — Ван?
— Да? — откликнулась она, не поворачиваясь. Желудок у нее стянуло узлом, пальцы сжались. Он молчал, и она заставила себя обернуться и улыбнуться. — Это потрясающее место, Брэди. Спасибо, что пригласил меня сюда. Надеюсь, я еще здесь побываю, когда стройка закончится.
Он не собирался допытываться у нее, надолго ли она приехала. Он не хотел знать. Но он помнил, что между ними остались незавершенные дела, которые требовали решения.
Он медленно приблизился. По ее глазам он видел, что едва он сделал первый шаг, как она обо всем догадалась. Она бы отступила, но было некуда.
— Не надо, — попросила она, когда он взял ее за руки.
Он осторожно коснулся губами ее губ. И почувствовал дрожь. От этого мимолетного ощущения внутри у него вспыхнул огонь. Второй поцелуй длился секундой дольше. На этот раз она тихо застонала. Его руки скользнули вверх по ее плечам, он взял ее лицо в свои ладони, и, когда их губы слились, он забыл об осторожности.
Было больно. Боль отдалась в каждой мышце ее тела. И удовольствие, будь он проклят. Удовольствие, без которого она жила целую вечность. Она жадно притянула его к себе, поддавшись приступу безумства.
Она целовала не влюбленного мальчика из своего прошлого, как бы ясно и живо оно ни представало перед ней. Теперь с ней был мужчина — сильный, страстно жаждущий ее мужчина, который слишком хорошо ее помнил.
Раскрывая губы навстречу ему, она знала заранее, каков он будет на вкус. Под пальцами, впившимися в плечи, было знакомое ощущение его тугих мышц. Запах опилок, зыбкий сумеречный свет создавали иллюзию перемещения между настоящим и прошлым. Невинность их прежних встреч не исчезла, не растворилась в жаре желания и трепете страсти, охватившим их тела.
