- Ну мам, у меня завтра экзамен, - заныл Алеша. - Мне еще поучить надо.
- Поучишь, - спокойно ответила она. - До утра времени много. Полчаса ничего не решают.
- Ты зловредина, - пробурчал сын, понимая, что от пылесоса ему не отвертеться.
- Возможно, - произнесла Наталья, не оборачиваясь. - Но пылесосить все-таки придется.
- Ну мам!
- Не нравится - переезжай в собственную квартиру, она стоит пустая, тебя ждет. Вот съемки закончатся, Руслан с Яной уедут - и пожалуйста, можешь переселяться. Тебе скоро двадцать лет исполнится, ты уже вполне можешь жить один, твой брат в двадцать лет был совершенно самостоятельным. Но ты же боишься от мамкиных пирогов и котлет оторваться! За то, что я тебя каждый день кормлю, можешь раз в неделю что-нибудь сделать по дому, не переломишься.
Она говорила ласково, и суровые по сути слова звучали совсем необидно и ничуть не напоминали семейную сцену. Алеша понуро потащился в сторону кладовки, где стоял пылесос. Дальше вечер покатился по привычной колее. В разгар уборки пришел муж, Наталья снова накрыла на стол, на этот раз на двоих. Как бы она ни была голодна, но совместная трапеза с мужем - это для нее святое. Андрей был для нее не только мужем, но и на протяжении полутора десятков лет близким другом, с которым можно все обсудить и посоветоваться по любому вопросу. Он совсем не похож на Наталью, у него другой характер, другой менталитет, он прожил совсем другую жизнь, и, наверное, именно поэтому он обладает способностью видеть проблему совсем не так, как ее видит Наталья, и предлагать совсем другие решения.
- Как твой бизнес? - спросила она, как спрашивала его каждый день.
- Процветает, - коротко ответил Ганелин. Наталья спрашивала больше по привычке, потому что знала: Андрей не станет обсуждать с ней дела фирмы. Да и ей, по совести сказать, вникать в финансовые и организационные тонкости бизнеса было совсем не интересно. Она ничего в них не понимала, даже в свое время, еще учась в институте, чуть было не схлопотала "неуд" по политэкономии. Тогда спасла испещренная отличными оценками зачетка, ей предложили пересдать экзамен на другой день и с закрытыми глазами поставили "хорошо", хотя Наташа сознавала, что не знает предмет даже на троечку.
- А что у тебя на площадке? - поинтересовался в свою очередь муж.
Наталья принялась подробно и с удовольствием рассказывать ему о том, как прошел съемочный день, и о том, что снова приезжал оперативник с Петровки и задавал какие-то новые, очень странные вопросы про Яну.
- Ты знаешь, Андрюша, у нас из-за всех этих печальных событий получается перерасход средств, - осторожно сказала она. - Мы выбились из графика, и вполне вероятно, придется потом платить за дополнительное время аренды павильона. Рабочий день удлиняется, приходится людям доплачивать, и все такое. Наш директор производства просто с ума сходит, он же каждую копейку считает, а они теперь утекают как сквозь пальцы. Мне даже страшно тебя спрашивать...
- Наташенька, ты сначала потрать то, что есть, а там посмотрим.
- Но может так случиться, что мы потратим твои деньги, а картину не доделаем. И что тогда? Ты уверен, что сможешь найти дополнительные средства, чтобы мы закончили сериал?
- Честно? - Андрей очень серьезно посмотрел на жену. - Нет, не уверен. Я человек, испорченный Булгаковым, и никогда не загадываю на несколько месяцев вперед. А то вдруг Аннушка уже разлила масло, а мы тут с тобой планы строим.
- Так что же мне делать, Андрюша? - растерянно спросила Наталья.- Я выпросила у тебя деньги, мы все подсчитали, и я была уверена, что смогу на них снять сериал. А теперь у меня есть основания опасаться, что этих денег не хватит. Я могу пойти на удешевление проекта, сделать его на несколько серий короче. Руслан все время здесь, мы и так работаем "с колес", мы переделаем сценарий таким образом, чтобы гарантированно уложиться в те сроки, на которые у нас арендован и оплачен павильон, и в ту сумму, которую ты нам выделил. Но я должна понимать, нужно мне это делать или нет. Я должна знать уже сейчас, могу ли я рассчитывать на то, что ты дашь нам еще денег сверх оговоренных, или не могу.
