В воздухе задрожал сигнал тревоги: на улице появился чужой. Пожалуй, он был слишком неуклюж — приборы не определили ни единого источника помех, а шаги были слышны даже без помощи звуковых датчиков.
Щелкнув, включились изображения окружающих улиц. И вот из-за угла появилась одинокая фигура человека, шагающею так, словно нет ни войны, ни замерзшего города, ни батареи защитных орудий, наведенных в точку нахождения фигуры.
Взмахом руки Стив Хардт стянул с головы капюшон, и пар его дыхания заклубился у губ, как дым сигареты.
Она моргнула, и экраны расплылись перед глазами. Черт побери! Она провела тыльной стороной ладони по глазам. Стив подошел к парадному входу и помедлил, оглянувшись на серый рассвет в конце улицы.
— Стив! — Она вскочила на ноги. Он, разумеется, не мог услышать ее через многометровую толщу оболочки и бетона и подошел к этой бесполезной двери, чтобы постучать давно исчезнувшей латунной колотушкой. — Я иду, Стив, черт тебя побери.
Она пробралась через туннель, параллельный старой сточной трубе, открыла люк и выбралась на противоположном конце улицы. Он все еще стоял на крыльце, разглядывая дом. Точь-в-точь как в день своего отлета. Снежно-белый, заново выкрашенный… Фасад был однажды взорван, пришлось заменить дверь, но она так и не смогла найти латунную колотушку в форме львиной головы.
— Сюда, — позвала она. Ее голое пронесся над молчаливой улицей.
Он повернулся и долго смотрел на нее.
— Каринта. — Он подошел к ней. — Как поживаешь? — Голое звучал весело, как будто замерзшая улица была длинной белой скатертью на ресторанном столе.
Он не изменился: редеющие рыжеватые волосы, бледно-голубые глаза, большие уши, длинный подбородок. Невероятно юный, словно ее собственный сын.
— Пропади ты пропадом, Стив, — пробормотала она сквозь слезы. — Пропади пропадом. Ты обещал, что мы не встретимся.
— Я солгал.
Перед его приходом Каринта передвинула вещи с места на место, чтобы хоть чем-то занять себя.
Стив следил за энергичной женщиной с седым ежиком волос, хлопочущей на кухне. Ей было неловко смотреть на него, и она бросала взгляды украдкой. Он притворился, что не замечает этого и заинтересовался рисунком плиток на стене.
— Почему ты смотришь на меня? — спросила она, стоя спиной к нему.
— Потому что я не видел тебя так давно, — ответил он.
— И что ты теперь видишь? — В ее голосе слышался вызов.
Он пожал плечами:
— Что вижу? Вижу Каринту Толбак.
— Меня зовут Каринта Карлсон, — резко бросила она. — Это фамилия Арнольда, моего второго мужа. Он умер восемь лет назад, и я сохранила его фамилию. Это почти все, что у меня от него осталось.
— Ну хорошо, Карлсон. Но я вижу тебя, Каринта. Хочешь услышать от меня, что ты ничуть не изменилась? Я не скажу этого.
Она выдавила смешок и покачала головой, опустив глаза на чайник.
— Зато ты не слишком изменился. Ни капли.
Ее плечи были широкими, спина сильной. Она потеряла женственность и выглядела агрессивно-уверенной, как будто была сосредоточена только на этих своих качествах в ущерб другим. На ней был комбинезон, лицо стало помятым и морщинистым. Поставив чайник на поднос, она внесла его в гостиную. Стив пошел следом, затем остановился и смотрел, как она садится на кушетку.
Его швырнуло через бесконечные пространства, и он почувствовал головокружение, оказавшись на том же коврике, с которого начал свое путешествие, как будто мир лишь на миг покачнулся и встал на место полностью измененным.
— Я был единственным человеком на Югурте, — сказал он. — Они следили за мной. Следили каждый день и каждую минуту. Для них я представлял целую расу… Адалти предупреждал, что так будет.
— Это было твоей работой, — заметала она отчужденно. — Ты знал, с чем столкнешься. Ты знал…
— Мы оба знали, Каринта. Кари, милая. Я вернулся издалека, чтобы найти тебя.
Слезы вдруг потекли по ее изборожденным морщинами щекам. Ее глаза были по-прежнему темно-карими, но выглядели совершенно по-иному. Не только потому, что лицо ее изменилось и кожа обтянула кости, а потому что она заменила роговицы глаз, когда они состарились.
Новое, более мощное фокусирующее устройство работало на принципе старинного выдвижного фотообъектива, и глаза ее выпучивались, когда Стив приближался к ней, эффективно, но пугающе изменяя фокусное расстояние.
