Мы проехали через охраняемые ворота, кивнув привратнику в накрахмаленном костюме. Подъездная дорожка петляла среди деревьев и ландшафта, пока не появился дом, окруженный весенними цветами, притворяясь уютным семейным домом, а не логовом плохих людей с намерениями. Когда Питер подъехал к дому, солнце уже почти село. Я поднялся по ступенькам к входу.
Джордж открыл дверь и поздоровался со мной, из-под пиджака у него выглядывала рукоятка черного пистолета. У него ещё был полуавтоматический пистолет, спрятанный прямо за входной дверью. Мы были в полной боевой готовности после того, как русские влезли, и особенно после их последнего покушения всего два месяца назад. В тот раз я едва избежал выстрела из дробовика в грудь, и моему личному доктору потребовалось несколько часов, чтобы вытащить все пули из моей левой руки.
— Мистер Франко, — приветствовала меня улыбкой Опал, моя экономка. Она прекрасно умела притворяться, что всё в порядке, несмотря на вооруженных мужчин, которые часто бывали в доме. Она была экономкой здесь раньше, работала на последнего босса, а потом вернулась сюда, как только я занял его. — Я думала, Вы не будете ужинать дома, — проговорила она. Её взгляд сполз ниже, и она заметила алое пятно на моей рубашке. — А, понятно. Я сейчас Вам что-нибудь приготовлю.
— Хорошо, ничего не надо, — ответил я, чтобы отмахнутся от неё, и снял пиджак.
— Нет, я приготовлю и принесу наверх, — настаивала она, улыбаясь.
Спорить с ней было бесполезно. За последние пять лет я многому научился и это точно усвоил. Я поплелся мимо неё вверх по лестнице, усталость пронизывала меня до костей.
— Ещё одно, мистер Франко, — окликнула она меня сзади.
— Это может подождать до завтра? — спросил я. Мне хотелось побыть одному, посидеть, отдохнуть и попытаться найти выход из постоянно растущего хаоса моей империи.
Она поколебалась, потом ответила:
— Конечно. Да, я доложу об этом за завтраком.
— Спасибо тебе, — сказал я и направился в спальню, на ходу снимая рубашку и майку.
Бросив вещи на пол спальни, я закрыл за собой дверь и прислонился к прохладному, тяжелому дереву. Темно-синие тона стен и покрывала давали мне ощущение безопасности, знакомая комната успокаивала мои истрепанные нервы и заглушала эхо мучительного крика Виго, который звучал в моей голове.
В доме было тихо, хотя я знал, что мои люди бесшумно бродят вокруг, выискивая любую угрозу. Под моим контролем они увидели увеличение зарплат и переход к менее убогой работе. Мы перестали контролировать проституток и пытались отказаться от сбыта тяжелых наркотиков. В прошлом году мы отказались от торговли героином и работали над тем, чтобы покончить с зависимостью от кокаина. Мои люди были счастливы, и я позаботился о том, чтобы их счастье продолжалось и дальше. Это было единственное, что могло сохранить мне жизнь. Страх мог завести так далеко.
Тишина заполнила мои уши и попыталась преодолеть вихрь мыслей и тревог. Я закрыл глаза и просто прислонился к двери, на мгновение замерев. Впервые за долгое время.
Потом я услышал всплеск.
Я открыл глаза в темноте и подошёл к широким окнам, выходящим на задний двор. Солнце зашло, сумерки перешли в ночь, но бассейн был освещен, и под водой кто-то плавал.
Я вышел на узкий балкон и наклонился, вглядываясь в воду. Свет падал на длинные светлые волосы и восхитительное тело в крошечном желтом купальнике-бикини. Может, это подружка кого-то из моих парней пришла поплавать? Она врезалась в бортик подо мной, затем снова нырнула под воду, направляясь к лестнице в дальнем конце прямоугольного бассейна.
Наклонившись ещё ниже, я наблюдал, как девушка вынырнула из воды и начала подниматься по ступенькам, повернувшись ко мне спиной. Её загорелая кожа блестела в тусклом свете, а от вида её тела у меня потекли слюнки. Длинные ноги, круглая попка, тонкая талия и то, что я не видел, но мог предположить, что у неё были идеальные сиськи. Мой член шевельнулся впервые за долгое время.
Тот, кто привел её сюда, совершил ошибку. Я хотел её для себя, и не было на земле мужчины, который мог бы остановить меня. Прошло слишком много времени с тех пор, как я в последний раз ощущал мягкую кожу женщины. Та, что сейчас оказалась в моих владениях, была выше всяких похвал. А если бы у неё ещё оказался острый язычок к тому же? Тогда я пропал окончательно.
