– Она изменилась, – заступается за Глори Чипер.
– Ты так думаешь? – издевается над ним Мерло.
Он словно знает, что происходит сейчас за ширмой, потому что ведет младшего брата именно туда.
– Ну, что я тебе говорил? – слышит Глори его голос за спиной.
Клиент без лица охает, мычит что-то бессвязное.
– Как водяная помпа! – подмигивает ему сутенер, продолжая расхваливать Глори.
Она поднимается с колен. Чипер смотрит на нее и молчит.
– Давай свои пилюли, – говорит Глори сутенеру.
Он отсчитывает двенадцать штук. Глори прячет их в кармане.
– Вот, – Мерло протягивая брату упаковку салфеток. – Думаю, твоей девушке это понадобится.
Чипер кивает, достает пару салфеток.
– Вот, – говорит он, протягивая их Глори.
Она вытирает лицо. Стыда и смущения нет. Есть лишь небольшое чувство вины перед Чипером, но не перед собой.
– Немного на подбородке пропустила, – говорит он, достает еще одну салфетку и помогает ей вытереть лицо.
– Теперь все? – спрашивает Глори.
Чипер кивает, смотрит какое-то время на влажную салфетку в своей правой руке, затем на пачку салфеток в левой, на лицо Глори, ей в глаза, словно чего-то ждет. И сейчас он похож на ребенка. Но ребенка предали. И Глори чувствует перед ним вину за это предательство, понимая в то же время, что случившееся не более чем реальность жизни, которую невозможно объяснить такому большому, но наивному ребенку. Поэтому остается чувствовать вину перед Чипером, но не перед собой.
– Твою мать! – неожиданно говорит Чипер.
Смятая салфетка, которой он помогал Глори вытирать подбородок, падает на пол. Упаковка с оставшимися салфетками летит в стену. Глори видит это в замедленном действии. Вот Чипер замахивается, вот упаковка салфеток покидает его руку. Где-то на полпути упаковка превращается в бокал с красным вином. Он разбивается о стену, звенит стеклом. Красные брызги повсюду. Вернее, уже не брызги, а пилюли а-лиса. Сотни, тысячи пилюль. Глори слышит, как они падают на пол, закатываются под столы, стулья.
– Нам пора уходить, – говорит она Чиперу, стараясь не злиться на его каприз, повлекший за собой разбитый бокал, стараясь не злиться ни на кого в этом мире.
Глори очнулась в больнице, увидела Чипера и первые несколько мгновений думала, что это Мерло. Настоящий Мерло, реальный. Не брат Чипера из нейронного трипа, а человек, за которым Глори готова была пойти хоть на край света – так, по крайней мере, ей казалось, когда они были вместе… «Но времена эти давно прошли», – подумала Глори, и видение рассыпалось. Чипер был бледным и смотрел на нее так, словно это из-за него она оказалась здесь.
– Я не специально, – спешно сказала Глори. – Я приняла сначала одну таблетку, собиралась включить модулятор, но тут позвонил доктор Ситна…
Она говорила много и сбивчиво, стараясь не упустить деталей, потому что после того, что случилось с Парси Лейн, Чипер не мог позволить себе потерять еще одну женщину. Увлеченная рассказом о случайной передозировке, Глори не заметила, как начала рассказывать о нейронном трипе, а потом отступать было уже поздно.
– Прости меня, – сказала она в конце этой истории.
– Простить? – растерялся Чипер. – За что я должен тебя простить?
– Я продалась за горсть а-лиса, забыл?
– Это был всего лишь трип.
– Но ведь это было у меня в голове.
– Это всего лишь фантазия.
– У меня это уже не первая фантазия.
– Главное, что ты жива.
Они замолчали. Глори закрыла глаза и долго лежала, притворяясь, что спит, зная, что Чипер наблюдает за ней. Ближе к вечеру пришел доктор Ситна. Он долго обижался, что она не позвонила ему, не рассказала о случившемся.
– Все уже в прошлом, – сказала Глори.
– А-лис убивает синоптические связи. Еще одна передозировка – и ты превратишься в Парси Лейн. Нужно пройти восстановительный курс. Не в этой больнице.
– Чем плоха эта больница?
– Она бесплатная.
– У меня нет денег, чтобы платить за реабилитацию.
– Оставь заботу об этом мне.
– Не хочу. Просто не хочу – и все.
– Потому что ты живешь с Чипером?
– И это тоже.
– Я не ревную.
– Вот как? – Глори кисло улыбнулась, вспоминая недавний разговор с Чипером. – А должен ревновать.
– Что?
