— Ну что ж, поздравляю вас. — И полковник стал набирать номер телефона городской прокуратуры.
...Взяли их на шумной, веселой вечеринке в Кожухове, у Нинели Белявской, полупьяных, возбужденных вином и происшедшей незадолго до этого стычкой в соседнем ресторане.
Вид у приятелей сначала был оскорбленный и подчеркнуто недоумевающий.
— За что взяли? Ну, пошумели малость, что из этого?
Однако за возмущенными выкриками крылась тревога. Неужели на Петровке что-то знают? Тревога эта сменилась у Чеглакова леденящим душу страхом, когда Дедковский, отправив с дежурным Потанина, спокойно и деловито, как-то даже буднично, проговорил:
— Ну, хватит, Чеглаков. Вы ведь хорошо понимаете, что на Петровку вас привезли не зря. За бедлам в ресторане вам хватило бы и отделения. Рассказывайте об обстоятельствах убийства Вити Чернецова...
Огромным усилием воли Чеглаков заставил себя успокоиться и даже усмехнуться:
— Не понимаю, о чем говорите. Что-то не то шьете, начальник.
Держался он вызывающе, задиристо. Упирался отчаянно и долго, требовал объективного расследования фактов, доказательств.
— Прямо не верится, что это убийца. Уж очень уверенно себя держит, — недоумевал Агапов после первого допроса Чеглакова.
Дедковский махнул рукой:
— Инстинкт самосохранения. Рассчитывает сбить нас с толку. Знает, что держать без доказательств мы не можем. Только не знает того, что доказательства-то у нас есть, и притом неопровержимые.
На втором допросе Дедковский повторил свой вопрос:
— Так как же, Чеглаков, будете признаваться?
— В чем?
— В убийстве Виктора Чернецова.
— Нет.
— Тогда как объяснить, что гражданка Устименко Пелагея Дмитриевна, задержанная при продаже некоторых ценных вещей, принадлежащих Чернецовым, показала, что эти вещи ей дали вы?
— Какая Устименко, какие вещи? Ничего не знаю!
— Допустим. Но вот этот портсигар и часы, принадлежащие Чернецовым, изъяты у вас в комнате. Как они попали в ваш чемодан?
— Впервые вижу эти жестянки.
— Несерьезно это, Чеглаков. Вещи изъяты в присутствии понятых и вашей собственной матери.
Чеглаков не отвечал.
— Тогда еще вопрос. Почему собирались уехать из Москвы?
— Никуда я не собирался.
— Неправда. Собирались. Вот билет на самолет во Фрунзе. Тоже изъят у вас.
Наконец, ему предъявили заключение дактилоскопической экспертизы, из которой явствовало, что отпечатки на стакане из квартиры Чернецовых и отпечатки его пальцев идентичны.
Чеглаков долго молчал, потом исподлобья осмотрелся по сторонам и глухо, не глядя на Дедковского, произнес:
— Да... Частично виноват. Но не в убийстве, нет. В том, что участвовал в ограблении квартиры, и в том, что... не удержал Потанина от убийства.
Семен Потанин был менее опытен, и страх совершенно парализовал его. Однако своего оправдательного алиби держался упорно. Подробно, в деталях объяснил, что делал второго апреля. Почему именно второго брал отгул? Да очень просто. Надо было костюм купить. В выходные дни народу в магазинах, как известно, всегда полно. Вот и решил использовать заработанный день. И купил в Измайлове. Очень хороший, между прочим, магазин.
Магазин готовой одежды в Измайлове действительно есть. И второго апреля Потанин костюм там купил, но только в первой половине дня. Данная партия товара прошла до двенадцати часов, об этом свидетельствовала контрольная кассовая лента.
Семен же настойчиво утверждал, что покупал в конце дня, около пяти часов. И хотя ему было убедительно доказано несоответствие его объяснений фактической стороне дела, он стоял на своем. «Нигде больше не был, ни с кем не встречался, никаких Чернецовых не знаю».
— А вот Федор Чеглаков показал, что Витю Чернецова убили вы спортивными гантелями.
— Что, что? Это он показал? Он? — Семен впился глазами в протокол допроса.
Убедившись, что его не обманывают, беспомощно опустился на стул. Однако опять взял себя в руки:
— Это не доказательство. А может, это и подпись-то не его.
Ему дали прослушать магнитофонную ленту с записью показаний Федора. Но и после этого он продолжал стоять на своем.
— Видите ли, Потанин, голое отрицание фактов не лучший способ защиты, — терпеливо выслушав его, сказал Дедковский. — Но допустим, что этих фактов вам кажется мало. Тогда как вы объясните еще одно обстоятельство? Орудие убийства — гантели — вы выбросили в отводной канал около Мало-Устьинского моста, завернув в сорванную занавеску.
