Внезапно Год услышал позади себя шум мотоцикла и оглянулся. В коляске мотоцикла сидел маленький сморщенный старичок с обезьяньей физиономией, одетый в военную форму. Он с опаской разглядывал Года издали, не вылезая из коляски.
— Доктор Год?
— Да, генерал. Я воспользовался вашим приглашением, — с достоинством ответил Год.
«Смешно. Он залез в мотоцикл, чтобы удрать от меня в любой момент. О, если бы он знал!..»
— Доктор Год! — визгливо крикнул старичок генерал, подпрыгнув в коляске. — Правительство и родина нуждаются в вашей помощи!
Диктатор говорил торопливо и нервно. Ему очень нужна «эмасфера» Года. Он хочет с ее помощью усмирить восстание в колониях, а затем навести порядок в соседних странах, где хозяйничают коммунисты. Он простит Году его преступления, он хорошо заплатит Году, наконец он наградит Года государственной медалью.
— Дальнейшие переговоры излишни, — сказал Год. — Я ошибался, воображая, что вы захотите использовать мое изобретение на благо людям. Я сам распоряжусь своей «эмасферой».
— В чем вы видите это благо? — спросил Санхорто.
— В том, чтобы бороться за свободу и культуру.
— Ах, так! Вы хотите при помощи своего аппарата совершить революцию в моей стране?
Аудиенция превращалась в обыкновенный полицейский допрос.
— Вы наивны, генерал, — сказал Год, презрительно улыбнувшись. — Революция в моей стране произойдет независимо от того, буду ли я участвовать в ней со своей «эмасферой» или нет. Это я понял внезапно, вот сейчас, когда внимательно разглядывал вас, генерал.
Год сделал шаг вперед, намереваясь уйти.
— Не подходите! — завизжал диктатор и с силой пнул своего мотоциклиста.
Мотоцикл сорвался с места, унося Санхорто в открытые ворота.
Год иронически поглядел ему вслед и двинулся к выходу…
НЕВРЕДИМКА ХОДИТ ПО ГОРОДУ
После случая с пикетом забастовщиков и свидания с генералом Санхорто Год убедился, что фашисты окончательно поверили в его неуязвимость.
Шепотом из уст в уста передавался рассказ о позорном бегстве генерал-капитана на мотоцикле. Газеты иначе не называли Года, как «Невредимка». Полиция перестала его трогать после того, как молодой доктор опубликовал свою угрозу пройти сквозь стены всех правительственных зданий и разрушить их до основания, если его и его друзей не оставят в покое.
Молодой доктор как заколдованный ходил по улицам Зурбайля на виду у полиции, заботясь, видимо, лишь о том, чтобы никто не пострадал от ударов его невидимой сферы. Ходил он обычно по мостовой, предупреждающе поднимая руку и восклицая: — Станьте в сторону!
— Осторожно! Уберите ребенка.
И народ провожал его восхищенными взглядами.
Многие мужчины поднимали шляпы и кланялись ему, когда не было вблизи полицейских. Женщины показывали его детям.
— Вот, деточка, — говорили они, — это доктор Год. Невредимка. Он лучший друг народа…
И никто, кроме Этнаса и Гертруды, не знал, что Год ходил с пустым футляром на груди и что он проводит бессонные ночи, стараясь оживить свою угасшую чудесную «эмасферу».
— Короче!..
Начальник тайной полиции смотрел на агента № 115 с нетерпением.
— Эта дача стоит в лесу, ваше превосходительство. Я подслушал разговор хозяев. Они уверены, что его аппарат не действует. Он целыми ночами возится со своей шкатулкой.
— Ты в этом убежден?
— Так точно, ваше превосходительство. Однажды я шел за ним и видел, как кошка перебежала ему дорогу. У самых ног. И ничего…
Начальник тайной полиции снял трубку телефона: — Генерал у себя? Это я… Мне нужно быть у него по особо важному делу.
Агент № 115 набрел в коридоре управления тайной полиции на агента № 116.
— Неужели это все правда? — спросил агент № 116.
— Что? — подозрительно спросил агент № 115.
— Насчет Невредимки?
— А ты откуда знаешь?
— Начальник поручил мне проверить.
— Я никогда не ошибался, — с достоинством ответил агент № 115.
В тот же вечер Гертруда получила записку:
«Они все знают. Нападение готовится ночью. Примите меры.
№ 116».
Гертруда сожгла записку и побежала к Эгнасу Чармену.
ЧТО ИМЕННО ПОНЯЛ ДОКТОР ГОД
Полицейские остановили машину метрах в двухстах и пошли цепью на освещенную прожектором дачу. В этот момент Гертруда пустила ракету. Прожектор и ракета превратили ночь в день.
