– Господин Мышекорь, – потянул его за рукав Фратти Мохнослед, – вы, как будете в Брыле, новости-то пособирайте. А то ведь слухов сколько… Говорят даже, явился давеча Король – такой, как в древности, что Север и Юг в одной руке держал; явился, да прогнали его…
– Угу, – степенно кивнул господин Мышекорь, – узнаю.
Думал он при этом о недогруженных мешках табака, что тревожило его гораздо больше, чем все короли всех времен.
– Пойдем, Ян. Перри, Улти, марш по домам!
Оба доростка поспешно допили свое пиво и вышли вслед за отцами. Ужет на улице они умело обошли почтеннейшего господина Мышекоря с флангов и атаковали внезапно и одновременно:
– Пап!
– Хозяин!
– А можно Улти поедет…
– А можно с поеду…
– Тоже!!
– А то ведь он…
– А то ведь я…
– Всю жизнь мечтал посмотреть Брыль!!
– А его…
– А меня…
– Никогда не брали!!
Господин Дрого рассмеялся.
– Что скажешь, Ян? Отпустишь своего мальчишку?
– Да если вы, хозяин, берете своего, то отчего бы ж мне и моего с вами не отпустить? Ежели вы не против, так и я согласен.
– Спасибо! – аж взвизгнул Улти.
– Спасибо, пап! – просиял Перри.
– Марш спать! – оборвал их восторги старший Мышекорь. – Завтра я вам выспаться не дам, разве потом в телеге носом поклюете.
Парнишки оправились спать, а Дрого с Яном пошли в амбар.
Уложено было далеко не все, но Мышекорь не торопился грузить мешки.
– Ян, послушай, – сказал он без тени прежней вальяжности. – Ты понимаешь, почему я беру Перри с собой?
– Догадываюсь.
– Война только-только кончилась, Ян. А мой Перри, да и твой Улти – головы горячие, хмель дурной в них еще не перебродил. И чтобы они на рожон не лезли, я их и буду держать при себе. Обоих.
Ян понимающе кивнул.
– Слушай меня, Ян, – продолжал господин Дрого. – Может, я выжил из ума, что сейчас еду в Брыль, а только, пойми, чую я: время. Нельзя упускать. И не в деньгах дело.
– Ясно, хозяин.
– Ты меня знаешь, Ян: ради барыша я пойду на многое, но нет такого дела, на которое я пойду только ради барыша. И сейчас – не военные ценны меня подняли. А что – не знаю.
– Да вы не тревожьтесь, хозяин, – улыбнулся Ян. – Всё будет здесь в порядке. А ежели чего – я вашу Петунию, свою Примулу да девчонок – в один погреб, да мешками снаружи завалю. Целёхоньки будут!
– Ох, Ян, не приведи судьба…
– Не тревжьтесь, говорю. Война, опять же, позади, так что это я так, на всякий-разный случай. Положитесь на меня, хозяин, и езжайте себе спокойненько. Вы ж Яна с тех пор знаете, как мы не то что умещались под одним столом оба, а нам еще и места подраться хватало…
Хоббиты переглянулись – и рассмеялись. Тихонько, чтобы не разбудить спящий дом.
– Помню, как не помнить, – сказал Дрого. – Меня тогда еще обижало, что отец мой тебя вытаскивал за шиворот, а меня – не иначе как за ухо.
– А теперь вы с Улти и Перри так же…
Продолжая разговор, хоббиты пошли грузить телегу.
– Что тебе привезти из Брыля, Ян? Сейчас шмотки против еды гроши стоят. Против курева – тем паче.
– Мне? Да мне ничего, хозяин, не надо. Вот жене да девчонкам – им каждая тряпка праздник; так уж лучше вы им что присмотрите…
– Присмотрю, будь уверен, – отвечал Дрого. Про себя он давно решил, что Яну нужна новая куртка.
Что бы тот ни говорил.
* * *
До Брыля добрались почти ночью. Обоз вышел здоровенный, не меньше тридцати лучников. Перри, например, всю дорогу просидел с луком в руках, да и не он один.
Странной была она, дорога. Мир словно затаился в испуге: войны уже нет, а все еще прячутся. И неясно, где же этот самый победитель. Ежели Арнор, как говорят, поражение потерпел, а Ангмар взял верх, то где, я вас спрашиваю, хоть один ангмарец?
Как они, ангмарцы, выглядят хоть?
Никого.
Уток бьют хоббиты, потому что вторую неделю сидеть со стрелой на тетиве сил никаких нет. Опять же – вкусные они, эти утки…
К "Гарцующему Пони" подъехали затемно. Подсолнух – так звали тогдашнего хозяина…
Что?
Вы спрашиваете, а где же имя? Где фамилия? Почему просто – Подсолнух?
А вы гляньте на него.
Лицо от жара очагов почернело, а воломы – ну совсем белобрысые. Вот и прозвали. А имя, фамилия… хорошо, если сам Подсолнух их помнил. Может, и он успел позабыть.
