Мальков походя замечает, что цветы, вероятно, ворованные — бездарно так шутит. Затем он спрашивает, кто хочет причаститься. «Я!» — сразу кричит Жанна. «Мне не надо», — мягко отвергает Лиза. «Я тоже, пожалуй, не буду, — рассеянно заявляет Теодоров. И в наступившей тишине добавляет: — А, пожалуй, буду».
Жанна хохочет, жизнерадостности ей не занимать. Она требует, чтобы Лиза тоже пригубила. Есть повод. В газете «Свобода» большая статья Лизы. Безжалостный материал о бывших партаппаратчиках. «Перестаньте, пожалуйста», — смущается московская гостья и в смущении, надо полагать, выпивает вдруг пол-бокала агдама (агдама, конечно). «Вот молодец! — хвалит ее Жанна. — Лиза очень талантливая, Юра, знай. А Юра у нас тоже небесталанный», — прямолинейно наводит она между нами мосты. «Да, — соглашается Теодоров насчет себя. — Сегодня вот дал интервью японскому телевидению. Не отдал я им Курилы. То есть Ваня Медведев не отдал». — «А причем тут Иван?» — «Я говорил от его имени, Жанна».
Мальков тонко смеется и выходит из комнаты — наверняка звонить Ивану.
— А когда выйдет твоя книжка? — не терпится Жанне разрекламировать меня. — У него, Лиза, выходит новая книга.
Я кривлюсь: все-таки лобово это, Жанна, дорогая.
— А я вас читала, — вдруг звонко заявляет зеленоглазая. — Еще в школе.
— Неужели? — хмуро спрашиваю. — И что именно?
— «Сережу и Катю».
Я кривлюсь еще сильней: давняя повесть, очень давняя, первый лепет, разгон пера… Сам я воспринимаю ее как большое школьное сочинение, а гляди-ка, кто-то еще читает.
— Сочувствую вам, — говорю. И опоражниваю свой бокал.
— Почему же? Мне понравилось. А некоторые мои подруги были без ума от вашего Сергея.
«Лучше бы от автора», — думаю я. Но что-то теплое (агдам, наверно) разливается по телу от ее лестных слов… словно она меня нежно погладила, а вдобавок трепетно поцеловала. И слышу, разомлев:
— А о чем ваша новая книга?
Но Мальков, беспардонный, входя, обрывает завязь беседы. Он позвонил Ивану. Иван возмущен. Он клянется, что подаст на меня в суд, а заодно лишит дальнейшего кредитования. Иван потребовал, чтобы мне больше не наливали и вообще вытурили из дома.
— Неблагодарный он все-таки, — качаю я головой. — Эта новая книжка, Лиза, о сильной и светлой любви.
— Юра пишет только о любви! — горячо поддерживает меня личный секретарь Жанна.
— Я вам подарю книжку бесплатно, Лиза.
— Неужели? — улыбается она. (Уже улыбается.) Мне кажется, что агдам исподволь взялся за нее и понемножку перетягивает на свою сторону. В ее глазах загорелись огоньки, припухлые губы приоткрылись, она вольным жестом отбрасывает длинные светлые волосы. А я думаю: как же она провела ночь и где? Тот молодой плечистый программист… добился ли он своего? Неизвестно мне также, замужем она или нет… социальное происхождение не известно… не ясно, какие книжки читает, кроме моих… уважительно относится к сексу или пуританка… многое, словом, не поддается вычислению, много загадок она хранит.
Я хочу их разгадать, подвигаюсь ближе, сам наливаю ей вина, подношу пачку с сигаретами, чиркаю спичкой.
Она смеющимися глазами одобряет мои действия. Но и Мальков не желает оставаться в стороне — гинеколог он или кто! женщина Лиза или кто? в своем он доме или где?
— А вот, Лиза, покажу-ка я вам коллекцию минералов, — вдруг заявляет он. — Пойдемте, не пожалеете! — И позволяет себе на глазах Жанны положить свою руку на Лизину, как бы врачуя. Она порывисто встает, и Мальков уводит ее в другую комнату.
«Ну, Витя, четвертуют тебя сегодня», — жалею я друга. Ибо Жанна такая. Она абсолютно спокойно относится к кошмарной работе своего мужа, даже полагает, что множество женщин, проходящих через его руки и лишенных своей извечной тайны, это своего рода гарантия безопасности семьи. Но любое невинное ухаживание в ее присутствии… Глаза Жанны нехорошо блестят.
— Мальков! — кричит она уже через три минуты нашей болтовни о том, о сем. — Иди-ка сюда!
— Сейчас, дорогая, — тонким голосом откликается безумец. Потерял напрочь чувство самосохранения.
Но все-таки тут же возвращается, причем, ведет Лизу под руку, точно они успели в той комнате по меньшей мере обручиться.
