— Я услышал недавно, что большая часть средств на развитие этого проекта была переброшена с актуальных медицинских исследований, это правда?
Виктор молча посмотрел на собеседника, потом аккуратно отрезал кусочек стейка, проживал его и только после ответил:
— Допустим. Мне интересно, откуда ты это узнал. Я хотел тебе сам это рассказать, когда бы ты подписал контракт. Но раз ты уже знаешь, не вижу причины это скрывать.
— Но бросать такие средства в область, о которой еще ничего не известно, абсурдно. Да, есть доклады независимых экспертов, что они наблюдали исцеления. Но почему никого не волнует, что это все может быть обманом? Но не это главное. Что меня правда тревожит, так это то, что эти средства были переназначены с актуальных медицинских исследований. Что если я единственный, и этот феномен больше никогда не повторится? Средства, которые сейчас вливаются в его изучения, могли бы помочь в изучении болезней и настоящих способов их лечения, а не чудес.
Виктор покачал головой:
— Деньги это ресурс. Они всегда кому-то принадлежат. В основном они принадлежат небольшой группе людей, которая и распоряжается ими в своих интересах. Если ты думаешь, что причина перераспределения средств только в тебе, то ты ошибаешься.
Среди наших пациентов уже спасены жизни пары влиятельных людей. Эти люди хотят быть уверены, что при необходимости, они смогут снова быть исцелены. Им плевать на какие-то общечеловеческие блага, их волнуют только свои интересы. Когда они боялись рака, то направляли средства на его изучение. На сегодняшний день он им не страшен и зачем им его исследования? Чтобы этого не допустить, ты должен был с самого начала, как только мы заподозрили в тебе этот дар, прекратить участие. Теперь поздно. Они уже попробовали это чудо на вкус, и оно им понравилось. Они во чтобы то ни стало захотят найти его источник. И я не вижу способов это остановить, так пользуйся моментом, наслаждайся тем, что спасаешь жизни и не думай о том, что изменить не можешь.
Андрей нахмурился и резко встал, нервно подхватив папку:
— Я обязательно изучу эти документы, Виктор, — сказал он и направился к выходу.
— Не сглупи, такой шанс выпадает крайне редко! — громко бросил Виктор уходящему собеседнику.
Люди вокруг недовольно посмотрели на него.
— Не упущу, — прошептал Андрей, двигаясь к выходу.
* * *
Пасмурное небо скрывало луну, а по уже мокрому асфальту шелестел дождь. Два человека в плащах с накинутыми капюшонами стояли рядом с закрытой металлической дверью.
— Почему тайком? — удивленно спросил один из них.
— Все сеансы уже расписаны на многие месяцы вперед. Поскольку больница это собственность Виктора, я не могу без его разрешения здесь что-то делать.
— Вот оно как. Но я все равно удивлен, что все так серьезно, — в этот момент мимо них прошел третий мужчина, гораздо более крупный и высокий. На руках он нес маленького мальчика, аккуратно прикрытого одеялом.
— Семен Олегович, куда? — спросил он.
Мужчина повернулся к Андрею и молча переадресовал вопрос.
— Сейчас нам должны открыть, — ответил санитар и нервно посмотрел на часы.
— Может мне лучше Диму обратно занести, — неуверенно спросил рослый.
Семен снова посмотрел на Андрея. В этот момент щелкнул замок двери. На ее пороге появился молодой врач, поёживаясь от холодных капель дождя. Оглядев гостей, он коротко бросил: «Быстрее», — и освободил проход.
— Все в порядке, Антон? — прошептал санитар, раздеваясь на ходу.
— Вроде да. Из палаты выписали больного только пару часов назад. Я вас закрою и до конца моей смены вас никто не должен потревожить, — также шепотом ответил друг.
— А этого хватит? — вмешался Семен.
— Да, хватает даже восьми часов, — ответил Андрей.
Они, стараясь не шуметь, добрались до одноместной палаты. Рослый мужчина аккуратно положил мальчика на больничную кровать, бережно накрыв сверху новым сухим одеялом, а затем спросил:
— Мне здесь остаться или уйти, Семен Олегович?
Мужчина вопросительно посмотрел на медработников.
— Лично мне все равно, — ответил Андрей.
— Мне тоже, но я вас закрою и, возможно, ни разу не смогу навестить до конца смены, — предупредил врач.
