Она посмотрела на меня и поджала губы. Сегодня в ней не было ничего от той Кирстен, которую я знал. Она изменилась. Свои светлые волосы, Кирстен собрала в высокой хвост, макияж отсутствовал. Так она выглядела даже красивой и очень печальной. Но жалеть я ее не собирался.
- Вы опозорили меня. Чем-то опоили и сделали отвратительные фото, которые не видел только ленивый. Теперь, я вынуждена жить здесь в пансионе. Меня контролируют, никуда не отпускают. Сегодня редкий случай, когда мне можно было сходить в кино.
- Ты сама во всем виновата. – Макс поставил локти на стол и сцепил пальцы. – Ты отравила Мадлен и хотела сделать с ней тоже самое. Опозорить. Что она тебе сделала?
Кирстен мотала головой и не знала, что сказать.
- И это сделал я. Только я, - продолжал Макс, - ты это заслужила. И не думаю, что обучение в одной из самых престижных школ штата, можно назвать «наказанием». Теперь, даже находясь тут, ты продолжаешь распускать грязные сплетни. Врать, лить лживые слезы. Ты – дешевка Кирстен. Когда-нибудь, даже твои родители поймут, какая ты дрянь.
- Я беременна, - Кирстен начинает плакать, - беременна от тебя, урод.
- Ты лжешь, снова лжешь – качает головой Макс.
- Я ни с кем не была после тебя. Тогда…в моей машине… - слезы текут по ее лицу.
- Замолчи! – резко говорит Макс. – У тебя хватает наглости, использовать это в своих грязных целях. Уверен, что в другой бы ситуации, ты бы так же поплакалась папочке и тебе мигом сделали аборт. Без лишнего шума. Но нет, ты устроила целый спектакль.
- Еще скажи, что я забеременела специально.
Я протянул Кирстен салфетки и придвинулся к ней.
- Кирстен, - начал я, - все, что сейчас происходит, вся эта ситуация и наша вражда; я устал от этого. Я готов поверить, что ты не хотела травить Мадлен. Просто скажи, зачем ты это сделала?
Она подняла свои голубые глаза и прошлась взглядом по моему лицу.
- Я не знаю. Я злилась на нее. Ты ведь хотел быть со мной…
Я никогда этого не хотел, но вслух сказал:
- Пойми, я всегда ее любил. А ты и я – это просто та вещь, которой гордились бы наши родители и все. Но это не причина.
Она снова всхлипнула.
- В новогоднюю ночь, Макс вышел из комнаты и не сказал ни слова. Я чувствовала себя вещью. Потом увидела, как он улыбается Мадлен, как смотрит на нее. Я просто взбесилась…
- Зачем ты продолжаешь врать? Ведь правду все равно узнают, - уже в сотый раз, повторил я.
Кирстен вытерла слезы тыльной стороной руки.
- Ты ведь расстался с ней, так?
- Ты этого добивалась? Хотела отомстить?
Она кивнула.
- Мы не расстались, - продолжил я, - фото почти исчезли из сети, благодаря твоему отцу.
Эта история должна закончиться.
Кирстен пару раз моргнула, чтобы скрыть вновь подступившие слезы и, посмотрев на Макса, сказала:
- Я не сделаю аборт. Не надейся на это.
Он зло улыбнулся.
- Ты не понимаешь, что творишь. Когда родители узнают, что ребенок не Стайлза, они заставят тебя его сделать. Это ты понимаешь?
Она отчаянно замотала головой.
- Мои родители любят меня, они не поступят так со мной. Они меня любят, - повторяла она, - любят… не то, что твои.
Кулак Макса с грохотом опустился на стол.
- Ты ничего не знаешь обо мне! Заткнись!
Посетители стали оглядываться и шептаться, глядя на нас.
- Прекрати, - сказал я Максу.
Кирстен вздернула подбородок и встала, намереваясь уйти.
- Кирстен, - сказа я, и встал следом.
- Я сегодня же позвоню отцу, - еле слышно, прошептала она, - и расскажу ему все.
И немного помолчав, добавила:
- На этот раз, правду.
С этими словами, она, молча, развернулась на каблуках, и вышла из кафе.
- Черт, черт, черт.
Макс запустил пальцы в волосы и нервно хохотнул.
- Ну, я влип.
- Это точно, брат.
Мне нечего было ему сказать.
- Я покурю и позвоню. - Он встал и вышел за дверь.
Я рассчитался за еду и вышел следом. Макс ходил взад – вперед, беспрерывно вдыхая никотин.
- Едем домой? – спросил его я.
- Отвези меня к твоему отцу. Я останусь ненадолго в Бостоне.
- Зачем? – удивился я.
- Мне нужно о многом подумать. Не могу сейчас вернуться в Салем.
