Слыша эти вопли, его братья устремлялись вперед с умноженной силой, будто убегая от своего прежнего естества.
О лошади сказать того же было нельзя. Как только тварь завыла, жеребец буквально окаменел.
Еще бы.
Демона Бернард изловил и заключил в клетку десять месяцев назад в брошенном деревянном хлеву под Авиньоном во Франции. За века подобным анафемским тварям давали разные имена. Хотя некогда они и сами были людьми, теперь же обратились в напасть, подстерегающую в темных местах, питая себя кровью людей и животных.
Едва заточив нечисть в клетку, Бернард обернул новое узилище толстым слоем кож, дабы внутрь не пробилась даже искорка света. Пелены защитили упыря от испепеляющего света денницы, но за эту защиту ему пришлось расплачиваться. Бернард держал его впроголодь, давая довольно крови, чтобы он выжил, но далеко не достаточно, дабы утолить аппетит.
Сего дня этот глад послужит Господу.
В такой мучительной близости от цели Бернард попытался снова заставить коня тронуться, утешительно поглаживая ладонью покрытый пеной нос животного, но оно не успокаивалось в попытке освободиться, наваливаясь на постромки то одним боком, потом другим.
Вокруг них сангвинисты кружили в знакомой свистопляске сечи. Вопли умирающих эхом отражались от равнодушных камней. Тварь в клетке билась о кожаные стенки, как в барабан, вереща от жажды включиться в резню, вкусить крови.
Заржав, конь в ужасе затряс головой.
Из окрестных улочек и переулков уже потянулись тучи дыма. Ноздри жег смрад горелой шерсти и плоти. Крестоносцы подпалили этот район города. Бернард начал опасаться, что они сотрут с лика земли единственную часть Иерусалима, куда ему надобно пробиться, – ту часть, где можно сыскать священное оружие.
Уразумев, что от коня больше проку не жди, Бернард вытащил меч и несколькими искусными ударами перерубил кожаную упряжь. Понукать почуявшего свободу жеребца не требовалось. Покинув постромки одним скачком, он отпихнул сангвиниста в сторону и устремился сквозь сечу.
«С Богом!» – мысленно проводил его Бернард.
И двинулся к задку телеги, понимая, что никого из братьев отвлекать от боя нельзя. Последние шаги он должен сделать в одиночку.
Как Христос со своим тяжким крестом.
Спрятав меч в ножны, Бернард плечом навалился на задок повозки. Оставшееся расстояние он будет сам толкать ее. В другой жизни, когда сердце еще билось, он был сильным, энергичным человеком. Теперь же наделен мощью, много превосходящей силу любого смертного.
Он порывисто передохнул, ощутив привкус крови, напоивший волглый воздух. Жажда подернула взор алой пеленой. Ему хотелось испить из каждого мужчины, женщины и ребенка в городе. Богомерзкое вожделение буквально раздирало его.
Но вместо того он вцепился в свой обжигающий крест, дозволяя священной боли наставить его на путь.
Он сделал медленный шаг, заставив колеса повозки совершить один оборот, за ним другой. И каждый приближал его к цели.
Но и грызущий страх возрастал на каждом шагу.
Не опоздал ли я уже?
Когда солнце уже клонилось к горизонту, Бернард наконец углядел свою цель. Он уже трепетал от изнеможения, почти исчерпав даже свою неистовую мощь.
В конце улицы, за последним рубежом, на коем яростно сражались защитники города, к равнодушным синим небесам возносился свинцовый купол мечети. Ее белый фасад замарали темные потеки крови. Даже с такого расстояния Бернард слышал испуганное биение сердец мужчин, женщин и детей, укрывшихся внутри толстых стен мечети.
Навалившись на повозку, он внимал молитвам о милосердии, возносимым их чуждому божку. Тварь в повозке им его не пожалует.
Равно как и Бернард.
Их ничтожные жизни суть прах по сравнению с наградой, каковую он алчет обрести, – с оружием, сулящим изгнать с лика земного все зло и нечисть.
Отвлеченный сим упованием, он не сумел помешать переднему колесу повозки попасть в глубокую трещину на мостовой, крепко засев между камнями. Дернувшись, телега остановилась.
Будто ощутив свое преимущество, неверные прорвали оборонительную фалангу вокруг повозки. Худой мужчина с всклокоченными черными волосами ринулся к Бернарду со сверкающим на солнце изогнутым клинком, намереваясь защитить свою мечеть и семью ценой собственной жизни.
