– Где слуги? – спросил тем временем мужчина, озираясь.
Кьяра снова вздернула подбородок – отчего-то ей вновь стало неловко.
– Слуг нет – но это вас не касается.
Гость же, проигнорировав замечание, непонимающе уставился на нее.
– Как же вы содержали замок?
Ответ на этот вопрос его тоже не то чтобы касался, но раз уж встреча начала принимать такой оборот… Казалось, она спит и видит сон. Неожиданно для себя самой Кьяра произнесла:
– Мы закрыли комнаты, которыми не пользовались.
– Вы и ваши родители?
– Да. Кстати, это они были похоронены всего пару дней назад, – снова с укором сказала девушка, надеясь пробудить хоть каплю смущения в чересчур нахальном госте.
Однако тот лишь кивнул и сухо произнес:
– Я знаю. Примите мои соболезнования.
Трудно было бы выбрать более монотонный и ровным счетом ничего не значащий ответ. Прежде чем Кьяра успела задать следующий вопрос, мужчина поинтересовался:
– Вы встречались на днях с вашим адвокатом?
– Да, – упавшим голосом отозвалась Кьяра. – Откуда вам это известно?
– После похорон обычно зачитывают завещание и все такое.
– А, ну да, конечно.
Девушка обругала себя за излишнюю подозрительность, для которой не было никаких причин. Если ее нежданный посетитель не из банка, значит, он тот самый бизнесмен, о котором говорил адвокат. Ну конечно, ее не могут просто так выкинуть из дома, сначала в любом случае будет разбирательство.
– Значит, вы в курсе того, что замок вот-вот перейдет в собственность банка, если только вы не наберете денег, чтобы откупиться. – Мужчина сделал паузу. – Простите за то, что я сейчас скажу, но мне кажется, такой исход событий невозможен.
Кьяра удержалась от замечания о том, что ему следовало бы извиниться за несвоевременный визит с самого начала, и спросила:
– Вы из банка?
Покачав головой, мужчина усмехнулся – улыбка, игравшая на его губах, раздражала Кьяру, и ей внезапно захотелось ударить этого самодовольного наглеца.
– Тогда откуда вам все известно? – продолжала допытываться она.
Пожав плечами, гость посмотрел на нее.
– У меня свои источники и… м-м-м… острый интерес к замку, который я питаю в течение довольно продолжительного времени.
– Интерес? – Кьяра растерялась, пытаясь разгадать головоломку в его словах.
Незнакомец пристально посмотрел ей в глаза – по всей видимости, подумалось девушке, недолго он собирался говорить загадками.
– Да. Замок интересовал меня всю жизнь. Потому что, видите ли, он принадлежит мне. То есть моей семье – роду Санто-Доменико.
Нико, глядя на стоящую перед ним женщину, думал, что трудно было бы сыскать более невзрачную наследницу богатого поместья. На ней было простое бесформенное черное платье, длинные русые волосы были распущены по плечам, а на лице не наблюдалось ни грамма макияжа. Сначала он даже принял ее за домработницу, но сейчас заметил, какая прямая и горделивая у нее осанка. На миг Нико стало неловко – ведь он знал, что родители девушки погибли буквально на днях, – но он быстро подавил в себе это несвоевременное чувство. Он слишком долго ждал этого дня, чтобы отступать.
Что же до этой женщины, то ее семейка постаралась на славу, заставив его родных страдать. Отец вообще умер вконец деморализованным. Да и ему пришлось вытерпеть немало ехидных насмешек и колкостей в свой адрес. Ему вспомнились слова: «Ты теперь ничто, Санто-Доменико, ты утратил все свое могущество». Однако те времена прошли. Николо достиг головокружительного успеха и был наконец готов заявить свои права на семейное наследие, оспорив их у людей, которые украли замок много лет назад. Жаль только, что отец не дожил до этого дня и не увидит могилы предков, не отдаст им дань уважения. Однажды он пришел сюда с пеплом своего отца – деда Нико – и попросил разрешения развеять его прах на семейном кладбище, но его выгнали, точно попрошайку. Нико дал себе слово, что никогда не забудет об унижении, которое довелось пережить отцу, и о той ярости, что пылала в его глазах. Отец тогда сказал ему: «Пообещай, что однажды ты войдешь в их ворота и заявишь свои права на наше наследие, пообещай!»
И вот этот день настал – только, к его огорчению, чувства удовлетворения почему-то не было. Откуда-то взялась мысль о том, что глаза Кьяры Карузо – удивительного светло-зеленого оттенка и что, возможно, она не такая уж и простушка, какой поначалу показалась. Скорее, просто очень юна и свежа – а он привык иметь дело с дамами, увлекающимися макияжем и всяческими косметическими ухищрениями до такой степени, что трудно было сказать, осталось ли в их лице хоть что-то свое.
