— Нет. — Дэниел сурово сжал губы, но потом добавил: — Бабушка иногда посылала нам деньги и все, что могла незаметно взять. Но она умерла, когда я был в школе, а мой дед, — с горечью продолжал Дэниел, — старый негодяй. Он так и не раскаялся.
— Может быть, он еще покается, — успокаивающим тоном произнесла Сюзетта.
— Мне нет до этого дела. Слишком поздно, — мрачно ответил Дэниел. Дед много лет назад мог облегчить бремя своей дочери, но не помог ей. Сейчас Дэниел сделал это сам. Ему ничего не нужно от старого дурака с ледяным сердцем.
— Так много страданий и борьбы, — с грустью заметила Сюзетта. — По сравнению с тобой я была счастлива все детские годы. Мама умерла вскоре после рождения Лизы, но мне всегда хватало любви, свежего воздуха, смеха и радости, У меня были любящие сестры и нежный отец.
— Который довел вас до того, что сейчас ты должна выйти замуж, чтобы спасти семью от позора и разорения, — сухо заметил Дэниел. — Некоторые сталкиваются с бедами раньше, некоторые — позже. В конце концов жизнь всех уравнивает.
Сюзетта с удивлением оглянулась, а Дэниел пояснил:
— Мне довелось встретиться с трудностями в ранние годы, а тебе — сейчас, когда ты только-только простилась с детством. Честно говоря, мое положение лучше. Я. тогда был ребенком и не понимал, чего лишен, а тебя такие события должны потрясти до глубины души. Сомневаюсь, что ты выросла с мыслью, что должна будешь вступить в вынужденный брак.
— И ты ребенком об этом не думал, — спокойно возразила Сюзетта.
Дэниел не знал, как на это ответить. У него не было нужды жениться ради денег, но он не мог объявить ей об этом. Вот если бы Ричард в свое время не помог ему, было бы именно так.
— Наверное, ужасно, что я этому рада? — вдруг спросила Сюзетта.
Дэниел бросил на нее удивленный взгляд:
— Рада чему?
— Тому, что тебе нужна богатая невеста и ты хочешь жениться на мне, — объяснила она и, обернувшись, добавила: — Я очень боялась, что ты откажешься и мне придется искать другого жениха.
Дэниел нахмурился. Ему вспомнился Гаррисон, который танцевал с ней накануне. В голове тотчас всплыл длинный список холостяков, которые с восторгом предложили бы Сюзетте руку только ради ее приданого.
— Мне этого очень не хотелось, — вздохнув, продолжала Сюзетта. — Когда ты до меня дотрагиваешься, я чувствую… такой восторг, которого никогда еще не испытывала, — призналась она. — Мне становится дурно от мысли, что кто-то другой может прикоснуться ко мне подобным образом.
Дэниел с ухмылкой признался, что тоже не рад такой возможности. Сюзетта тем временем вынула из комода еще одно платье и вновь зарылась в шуршащий ворох тканей.
— А от твоих поцелуев у меня захватывает дух, — продолжала она, склоняясь над ящиком комода. — При одной мысли о них у меня мурашки бегут по телу. Хотя если бы ты отказался, никуда бы я не делась. Пришлось бы кому-нибудь другому позволить целовать себя. — Она помолчала. — А может, я ошибаюсь и все было бы хорошо. Я имею в виду, что тебя-то я ведь тоже не знала, когда ты поцеловал меня в первый раз, а ты пробудил во мне такую страсть! Может, поцелуй и есть поцелуй и любой другой мужчина взволновал бы меня не меньше? — Она оглянулась на Дэниела: — Как ты считаешь, такое возможно?
— Her, — буркнул Дэниел хриплым от злости и ревности голосом. В воображении тотчас возникла Сюзетта в объятиях всех кавалеров поочередно.
Сюзетта повернулась к нему лицом:
— Тогда я не понимаю, почему ты на меня так действуешь. Может, все дело в пунше, который мы пили у Лэндонов? Он был крепче, чем мы пили дома. Наверное, он на меня так подействовал.
Дэниел сердито прищурился. Значит, она считает, что ее страсть возникла лишь в результате бокала с пуншем? Это пунш привел ее в такой восторг? Ну что же, сейчас он это проверит. Сюзетта ничего не пила сегодня утром, но он сумеет заставить ее дрожать от возбуждения, да еще как! Ей больше никогда не придет в голову, что дело в пунше, и что любой мужчина может вызвать в ней такое желание.
Дэниел поднялся и решительно шагнул к Сюзетте.
— Я думала, что выпила совсем мало, но, может быть, я сама не заметила, как… — Слова так и повисли в воздухе, когда сильные руки вдруг ухватили ее за талию и оторвали от пола. В следующий миг Сюзетта снова стояла на ногах, но уже лицом к Дэниелу, его губы коснулись ее губ, а по телу побежали те самые мурашки, о которых она ему рассказывала.
