Относительно последнего пункта у Оливии были вопросы, но каждый раз, когда она хотела получить на них ответ, ее мать спешно выходила из комнаты.
Но вернемся к Миранде. Она родила девочку — очаровательную малышку Кэролайн, племянницу Оливии, — у которой она оказалась в полном подчинении, а сейчас собиралась родить второго ребенка, а это означало, что она не могла участвовать в еженедельной болтовне подруг. А поскольку Оливии нравилась болтовня — а также сплетни и разговоры о моде, — она все чаще проводила время с Энн, Мэри и Филоменой. И хотя сплетни обычно были интересными и никогда — злобными, разговоры с подругами все же частенько бывали глупыми. Как, например, сейчас.
— А кто это «они»? — спросила Оливия.
— Они? — отозвалась Энн.
— Они. Люди, утверждающие, что мой сосед якобы убил свою невесту?
Энн посмотрела на Мэри:
— Ты можешь вспомнить?
Мэри покачала головой:
— Нет, не помню. Может быть, это была Сара Форсайт?
— Нет, — вмешалась Филомена, убежденно качая головой. — Это была не Сара. Она вернулась из Бата всего два дня назад. Может, Либби Локвуд?
— Нет, не Либби, — сказала Энн. — Если бы это была Либби, я бы запомнила.
— Вот об этом я и говорю, — заметила Оливия. — Вы не знаете, кто это сказал. Никто из нас не знает.
— Но я же это не придумала, — немного обиженно сказала Энн.
— Я и не говорила этого. Я никогда бы про тебя такое не подумала. — Это было правдой. Энн всегда повторяла то, что говорилось в ее присутствии, но она никогда ничего не придумывала. Оливия задумалась, собираясь с мыслями. — Вы не считаете, что такого рода слух хочется проверить?
Три пары глаз уставились на Оливию в полном недоумении.
Оливия попыталась зайти с другой стороны:
— Хотя бы ради вашей собственной безопасности. Если это правда…
— Так ты думаешь, что это правда? — спросила Энн таким тоном, будто поймала Оливию на слове.
— Нет. — «Боже упаси». — Но если бы это было так, то он, конечно, не был бы человеком, с которым нам захотелось бы общаться, не правда ли?
Это заявление было встречено продолжительным молчанием, которое в конце концов нарушила Филомена:
— Моя мать уже предупредила меня, чтобы я его избегала.
— Именно поэтому, — продолжила Оливия, чувствуя себя так, словно с трудом пробирается через грязь, — мы должны убедиться, что слух верный. Но если это неправда…
— Он очень красивый, — сказала Мэри и добавила: — Очень.
Оливия моргнула, стараясь проследить за мыслью Мэри.
— Я его никогда не видела, — призналась Филомена.
— Он носит только черное, — сказала Мэри как бы по секрету.
— А я его видела в темно-синем, — возразила Энн.
— Он одевается только в темные тона, — сказала Мэри, бросив на Энн раздраженный взгляд. — А его глаза… Их взгляд прожигает насквозь.
— А какого они цвета? — спросила Оливия, представив себе все возможные оттенки — красные, желтые, оранжевые…
— Голубые.
— Серые, — сказала Энн.
— Серо-голубые. Но взгляд пронзительный.
— А волосы? Какого они цвета? — спросила Оливия, решив, что это важная деталь, которую они упустили.
— Темно-каштановые, — сказали подруги в унисон.
— Такие же, как у меня? — поинтересовалась Филомена, потрогав свои локоны.
— Темнее, — сказала Мэри.
— Но не черные, — уточнила Энн.
— И он высокий, — сказала Мэри. — Но не слишком. Я не люблю долговязых мужчин.
— Ты наверняка его видела, Оливия. Ведь он живет рядом.
— Вряд ли, — пробормотала Оливия. — Он въехал в начале этого месяца, а я в это время гостила в загородном доме у знакомых моих родителей.
— А когда ты вернулась в Лондон? — спросила Энн.
— Шесть дней назад. Я даже не знала, что моим соседом оказался холостяк. — Она немного запнулась, сообразив — немного поздно, — что если бы знала, то попыталась бы узнать о нем больше.
Так оно и было бы, но она не собиралась в этом признаваться.
— Знаете, что я слышала? — вдруг спросила Филомена. — Он избил Джулиана Прентиса.
— Что? — хором воскликнули все трое.
— И ты только сейчас об этом говоришь? — изумленно добавила Энн.
— Мне об этом рассказал мой брат, — не обращая внимания на Энн, сказала Филомена. — Они с Джулианом закадычные друзья.
— А из-за чего все произошло?
