От бессознательных ночных разговоров пришлось срочно отучаться. Кузнецов приказал товарищам, чтобы его будили, как только заслышат речь во сне. Иногда разведчик вынужден был просыпаться по несколько раз за ночь. В конце концов, Николай Иванович решил, что если придется ночевать в Ровно, то ложиться спать так, чтобы в комнате он был один.
Тут я немного забегу вперед. Возможно, чувствуя, что своих детей у него не будет, Кузнецов думал о приемном сыне. Во время одной из поездок в Ровно он нашел четырехлетнего мальчика Пиню, чудом вырвавшегося из гетто, и привез его в отряд. Партизаны отогрели и накормили малыша, а потом отправили самолетом на Большую землю. Кузнецов мечтал после войны усыновить Пиню. Не успел.
Для первой поездки в Ровно, состоявшейся только 19 октября 42-го, офицерский френч, за неимением утюга, пришлось отгладить нагретым на костре топором. Легенда у обер-лейтенанта Пауля Зиберта была железная. Раненный во Франции, а до этого в Польше награжденный Железным крестом, он с началом войны против СССР числился чрезвычайным уполномоченным хозяйственного командования в прифронтовых областях, снабжающим фронт лесом. Интендантская должность открывала разведчику двери многих немецких учреждений в Ровно. Но, поскольку офицеры-фронтовики недолюбливали тыловых офицеров, Зиберт-Кузнецов модернизировал легенду и стал рассказывать, что ранен был в битве под Москвой. Но это потом. О первом же дне пребывании в Ровно Николай Иванович составил специальное донесение:
«19 октября 1942 года в 7.00 подошел с севера к главному асфальтовому шоссе Корец – Ровно у населенного пункта Бела Криница в 9 км от города. Движение по шоссе… с 6.00 до 22.00 по германскому времени (с 7.00 до 23.00 по московскому) очень оживленное. Каждые 15 минут автомашины легковые с 3–4 офицерами и чиновниками, грузовик с солдатами или с грузом, мотоциклы с колясками, а в них офицеры. Много велосипедов. Велосипеды не имеют никаких номеров. Все офицеры и солдаты одеты по-осеннему, в хороших шинелях и плащах… Офицеры в фуражках и очень редко в пилотках…
В 7 км от города мне навстречу попалась процессия. Впереди 2 полубронированных авто с 4 офицерами в каждом. Затем большая машина „мерседес“ черного цвета с опущенными занавесками, а за ней грузовик с 20 солдатами, а за ним мотоцикл с коляской и с офицером. Несомненно, проезжало важное лицо. Машины идут на большой скорости…
Регулярного контроля на шоссе нет. Много полицейских в форме, без оружия. По канавам валяются полусгоревшие танки и бронеавтомобили (несомненно, еще советские, оставшиеся с лета 41-го. – Б. С.). Изредка встречаются транспорты советских военнопленных. У них ужасный вид измученных до предела людей. Их охрана – немцы и полицейские с повязкой на рукаве и свастикой на пилотке. Свастика из белой жести величиной в 1 кв. см, а на повязке немецкая надпись „На службе германских вооруженных сил“. Охрана вооружена винтовками.
Перед въездом в город по Корецкому шоссе расположены с левой стороны автозаправочные станции и организация „Тодт“, также лагерь советских военнопленных. Шоссе вливается в город под названием „Немецкая улица“. Она очень оживленна. У въезда в город громадное объявление: „Вниманию военных! При приезде в город тотчас же зарегистрироваться в местной комендатуре. Отметка о прибытии и выбытии обязательна. Без нее занятие квартиры и ночевка запрещены“.
На Немецкой улице две стоянки автомашин по 100 штук на каждой. Стоят день и ночь. На этой улице расположены основные немецкие военные учреждения. Ровно – это город тыловых военных учреждений. Много штабных офицеров, чиновников, гестапо, охранной полиции.
Я был в городе с 8.00 до 19.00 по немецкому времени. Меня приветствовали около 300 солдат и офицеров. Наивысший чин, попавший мне навстречу, – полковник (генералы-то пешком по городу не ходят. – Б. С.). Видел представителей финской, словацкой, румынской и итальянской армий (мало). Основной контингент – немцы средних и старших возрастов. Есть среди них инвалиды, кривые и т. д., но много и совсем молодых.
Проходят курсанты летной и полицейской школ. Все приветствуют образцово, по уставу. Солдаты в городе ходят со штыком на поясе, офицеры и унтер-офицеры с пистолетами „вальтер“. Много элегантно одетых немок. Офицеры расквартированы по частным квартирам и частично в квартирах по шоссе на Дубно около аэродрома. По улице Словацкой, 4 расположен штаб связи. Во время моего наблюдения за этим штабом туда вошли полковник и капитан военно-воздушных сил. По улице Кенигсбергской в 50 метрах от улицы Немецкой помещается жандармерия, напротив гестапо (в действительности – СД, отдел безопасности Главного Имперского Управления Безопасности, выполнявший контрразведывательные функции и заменявший гестапо на оккупированных территориях СССР; в советских документах его ошибочно именовали гестапо. –
