– Ты понимаешь? – начинает он медленно с выражением важности на лице. – Ты, в конце концов, меня понимаешь? Ты понимаешь, что ты со мною сотворил? С нами?
– Да. Я же говорю, что понимаю.
– Ты понимаешь, что я должен это сделать?
– Нет.
Он взмахивает пистолетом надо мною и спускает курок.
Похоже, что я вскрикиваю, а сердце колотится так сильно, что руки дрожат. Звук выстрела врезается в слух и словно раскатывается эхом над Салемом. Пуля отскакивает от бетонной стены рядом со мной, так близко, что я чувствую вибрацию в воздухе после рикошета. Взгляд Грима медленно блуждает между мной и пистолетом. Кажется, он передумывает в последний момент, понимая, что стрелять не должен.
– Ты меня не слушаешь, – говорю я тише.
– Я тебя слушаю. Но то, о чем ты говоришь, мне не очень нравится.
Я начинаю вытаскивать мобильный телефон, одновременно проводя по экрану пальцем для того, чтобы разблокировать его.
– Положи.
– Нет.
– Положи его.
– Отпусти ее, тогда положу.
Грим непонимающе смеется надо мной.
– Не ты здесь командуешь.
– Знаю, – отвечаю я и смотрю на телефон.
– Что ты творишь? Положи телефон.
Я снова нажимаю на кнопку блокировки экрана и кладу телефон перед собой. Напрягшись, предпринимаю попытку встать, сначала опершись на одно колено, затем на другое; в конце концов, мне это удается. Голова кружится, ощущается тяжесть. Я пытаюсь подловить момент, чтобы подобраться как можно ближе и дотянуться до него, чтобы разоружить. Он все время пользуется только одной рукой, второй держа пистолет, – но времени на это слишком мало, попытаться нужно очень быстро, в успехе этой попытки нет никакой уверенности. Я боюсь, что Сэм может пострадать.
Грим неуверенно смотрит на телефон, продолжая размахивать пистолетом.
– Брось его сюда.
– Если он тебе нужен, подойди и возьми сам.
Он не решается на это. Ему пришлось бы нагнуться.
– Ты не понял, что ли?
Он подходит к Сэм, берет ее за косу и сильно дергает. Сэм молчит. Она напряженно и сипло дышит, будто бы борется с паникой.
Мы находимся в центре крыши. Грим подтаскивает ее к краю и встает за нею. Сэм сопротивляется, но он держит ее слишком крепко. Она прижимает раненую руку к груди, а другой крепко держится за косу, поэтому не может оказывать серьезное сопротивление. Блестящий пот покрывает ее лицо, она избегает моего взгляда. По мере того, как они всё ближе подбираются к краю, она старается сместить центр тяжести своего тела назад, ближе к нему, будто боится обжечься о невидимую стену огня.
Грим снова толкает ее, теперь уже так близко к краю, что подошвы ее обуви висят в воздухе. Я инстинктивно вытягиваю одну руку, будто пытаюсь предотвратить ее падение. Он пристально смотрит на меня до тех пор, пока я ее не опускаю. Я чувствую запах ее туалетной воды.
– Она ни в чем не виновата, – говорю я. – Она ничего не сделала.
– Будто это что-то меняет… А может, это вернет что-то назад? Может, это вернет мне мою жизнь, мою семью? Меня? Что это меняет? – Он пристально на меня смотрит. – Отвечай!
– Нет. Ничего из этого уже не вернешь.
– Все, что сейчас имеет значение, – последствия. И последствия будут следующими. Мы оба что-то потеряем.
– Это несправедливо, – шепчу я.
– Справедливо? – Грим выглядит удивленно. – Думаешь, мир справедлив? – Держа Сэм за косу, он толкает ее в спину, вынуждая перегнуться за край. – Назад, – говорит он и смотрит на меня.
Я шагаю назад.
Затем он выпускает косу из рук.
Время замедляется, ползет как улитка, и, словно медленно задыхаясь, я вижу, как Сэм начинает падать и как Грим отходит назад. Я кидаюсь к ней и успеваю ухватиться за ее куртку. Вытягиваю ее с такой силой, что мы оказываемся друг на друге, Сэм лежит подо мною. Я лежу на ее раненой руке, но, похоже, адреналин не дает ей ощутить боль, так как она молчит. Вместо этого, удивленно смотря на меня, начинает рыдать.
За спиной слышно, как Грим снова достает упаковку, которая вновь трясется в его руках.
