– Ты какой-то невеселый, Лео. – Отец оторвался от газеты и поставил чашку с кофе на стол.
– Просто устал. – В голове шумело и, каждый раз, когда я моргал, глаза щипало. – Я поздно вчера лег.
– Поздно. – Отец задумчиво кивнул. – Я не слышал, когда ты вернулся домой.
– Не знаю, сколько было времени.
– По крайней мере, принимая во внимание то, как ты пахнешь, не трудно догадаться, чем ты занимался, – сказал он.
– От меня не пахнет.
– Да уж. Лучше сказать – воняет.
– Маме не говори, – сказал я, медленно прожевав кусок поджаренного хлеба.
– Откуда вы взяли алкоголь? Какая-нибудь контрабанда?
– Нет, пап, – ответил я и вздохнул.
– Я не могу запретить тебе пить. Мы всегда разрешали Мике. Но…
– Вообще-то запрещали, – послышался голос мамы, а вскоре и ее шаги, приближавшиеся к кухне. С очень недовольным выражением лица она посмотрела на меня. – Если еще раз выпьешь, будешь сидеть дома.
– Анни, – начал отец, – он не…
– Нет, – безапелляционно заявила мама и посмотрела на отца. – Хватит уже. Его дома-то не бывает.
– Анни, дай мне поговорить с ним.
Мама посмотрела на меня, затем – на своего мужа и снова на меня.
– Ты будешь вести себя нормально, начиная с этой секунды, – сказала она и ушла.
Отец выглядел усталым. Он сделал глоток кофе и начал рассматривать недоеденный кусок хлеба на моей тарелке.
– Ты не будешь доедать?
– Я не голоден.
– Тебе нужно поесть. – Он замолчал на секунду, словно задумавшись. – И мне, и маме было бы легче, если б ты нашел работу.
– Папа, бли…
– Да, да, да, – перебил он и поднял руки, словно извиняясь. – Я знаю. – Он облокотился на стол и нагнулся вперед. – Мама права, Лео. Но есть же еще что-то, да?
– Что ты хочешь сказать? – пробормотал я.
– Как я уже сказал, ты выглядишь грустным. – Он сделал паузу, но понял, что больше я ничего не отвечу, и продолжил: – Ты можешь поговорить со мною, если хочешь.
Я неуверенно взглянул на него.
– Как хорошо ты знаешь тех, кто живет в Триаде?
Отец удивленно поднял брови.
– Здесь никто никого не знает, даже собственных соседей. То есть, нельзя сказать, что я с кем-то тут вообще знаком.
– О’кей.
– Речь о ком-то, кто живет в нашем доме?
– Нет. – Я кивнул головой в сторону окна. – О ком-то из того дома.
Отец проследил за моим взглядом и увидел дом, в котором жила семья Гримбергов.
– Я понимаю.
– Ты знаком с кем-нибудь из того дома?
Он отрицательно покачал головой и отпил кофе.
– Это девушка.
– Почему ты так решил?
– Отцы чувствуют такие вещи.
Я сделал глубокий вдох. Отец выглядел так, словно ждал чего-то. По крайней мере, он попытался. Я встал из-за стола и, не сказав ни слова, пошел в свою комнату. Закрыл дверь и сел у окна, глядя на дом, где жили Гримберги, в надежде увидеть Юлию.
За окном ничего не происходило. Мне стало жалко себя, а отец так и не зашел ко мне. В конце концов я улегся на кровать и слушал музыку весь остаток дня. Была мысль позвонить им, но было страшно, что трубку возьмет Грим и, я уверен, почувствует подвох. А если на звонок ответит Юлия, то брат спросит, с кем она говорила и ей придется лгать. Обманывать у нее получалось не очень хорошо, и мне в ней это нравилось, но в данном случае это скорее было бы недостатком.
В конце концов, я все же набрал номер.
– Диана Гримберг.
– Я… Это Лео. А…
– Минутку, – ответила она. – Юлия. Телефон.
Невероятно тихий голос матери Грима было невозможно услышать, если не стоять рядом. Может быть, у человека развивается какая-то чувствительность или обостренное внимание, если он живет с кем-то типа Дианы Гримберг, потому что вскоре я услышал приближающиеся шаги.
– Кто это? – спросила Юлия свою маму, но та не ответила. – Алло, – наконец в трубке раздался знакомый голос.
– Привет, – сказал я.
– О. Привет. Подожди.
Шаги. Слышно, как открывается, а потом закрывается дверь. Играет музыка, затем тишина.
Мы говорили и не могли наговориться. Через несколько дней мне придется уехать на неделю на остров Эланд. Там живет мой дядя с семьей, и мы всегда проводили неделю в конце летних каникул у них в гостях. Больше мы никуда не выезжали. Мой брат всегда ездил с нами, но не в этот раз. Ему нужно было работать.
