– Я не знаю, – сказал я.
Раздался осторожный стук в дверь.
– Мы собираемся к столу, – услышали мы голос Класа. – Вы идете?
Юлия вопросительно посмотрела на меня, и я пожал плечами.
Стол был накрыт очень просто. Был обычный будний день, и мое присутствие не играло никакой роли. Они не стали ничего особенного придумывать – по крайней мере, таким образом. Было что-то в этом располагающее, потому что мои родители всегда пытались выдумать что-то особенное для гостей, что всегда вызывало у меня стыд.
– Спагетти с мясным фаршем, – сказал отец. – Ты ведь ешь мясо?
– Естественно, – ответил я.
– Это больше не так естественно, – проворчал он. – У народа появляются все более и более странные привычки.
Со стороны гостиной раздались шаги, и в столовую зашла Диана Гримберг, села за стол напротив дочери. Когда она проходила мимо дочери, то задержалась, улыбнулась и осторожно похлопала ее по щеке.
– Знаешь, у тебя такое открытое лицо, – монотонно пробормотала она.
– Спасибо.
– А ты… – Диана посмотрела на меня. – Помни, что она – сокровище.
Уголки ее губ дрогнули, и взгляд стал удивленным, как будто произошло что-то чрезвычайно редкое. Наконец губы сложились в улыбку, и она рассмеялась, чего я совершенно не понял.
– Лео пришел сюда только за диском, – сказала Юлия, одновременно накладывая огромную порцию спагетти на тарелку.
– Я понимаю, – сказал Клас.
– Но я не смогла его найти, – продолжила она, не глядя на них. – Возможно, он лежит в комнате Йона.
– Да, возможно.
Я налил себе воды из графина, а Юлия и ее отец подвинули ко мне свои стаканы. Я налил им тоже и посмотрел на Диану, которая сидела и разглядывала что-то за окном. Я взял ее стакан и наполнил водой, поставил обратно. Она вздрогнула и посмотрела на меня.
– Спасибо, – сказала она. – Прости, я задумалась.
– О чем ты думала? – спросила Юлия.
– Ни о чем.
– Сколько вы с Юлией… – начал Клас, но прервался, чтобы прожевать и проглотить. – Как долго вы знакомы?
– Пару месяцев, – сказал я. – Примерно столько же, сколько я знаю Йона.
– Он называет себя Грим, – сказала Диана и отпила из своего стакана. – Странно. Мне одной это не нравится?
– Нет, не одной, – сказал Клас. – Но ему семнадцать. Самые безумные идеи в жизни приходят в голову в семнадцать. Правда, Лео?
Он улыбнулся, и я почувствовал, что есть здесь еще что-то невысказанное.
– Наверное.
– Из него выйдет толк, – сказал он. – Это видно кому угодно.
– Вопрос только, какой именно, – сказала Диана и посмотрела на меня. – Не причиняй ей вреда.
– Мама, – сказала Юлия строго, и я почувствовал ее руку на моей под столом.
– Диана, это…
– Разве странно, что я волнуюсь за нее?
Юлия отложила свою вилку и подняла глаза.
– Я вообще-то здесь нахожусь. И не надо говорить обо мне в третьем лице.
Диана посмотрела на стакан Класа.
– Ты будешь пить воду?
– Да, а что?
– Но у тебя же отпуск. Ты можешь особо и не выделываться ради них. Лео ведь наверняка знает.
– Я, нет, я…
– Прекрати, Диана.
– Мне принести бутылку?
Она посмотрела на руки Класа. Только сейчас я обратил внимание, что они слегка трясутся.
– Я же вижу, что ты хочешь.
– Я пью воду.
– Но…
– Всё, хватит.
– Он обвиняет тебя, – продолжала Диана так же монотонно, отвела взгляд и снова нашла глазами нечто за окном. – Ты же знаешь, ему это нужно, чтобы продолжать жить со мной после того…
– Диана, – голос Класа был настолько резким, что я крепче сжал свою вилку, а Юлия убрала свою руку с моей, когда она вздрогнула. – Достаточно.
Я покинул квартиру Гримбергов смущенным и без диска, что было вполне предсказуемо.
Поздно вечером я встретился с Юлией под водонапорной башней, которая росла в небо и в сумерках казалась темнее и суровее, чем обычно. Я всегда раньше думал, что она напоминает мне гриб, но сейчас обнаружил, что башня похожа на судейский молоток. Юлия обняла меня так, как никогда раньше не обнимала. Она была такая покинутая, почти плачущая, и я сжал ее в ответ. Я что-то спросил у нее, но она не слышала.
– Что? – пробормотала девушка, теплым дыханием касаясь моей нижней губы.
– У вас дома всегда так?
– Типа того. – Она посмотрела на башню. – Пойдем.
Юлия начала забираться наверх, вскарабкиваясь передо мной. Я следовал за нею, пока мы не очутились на самой верхней площадке.
