Иван вспомнил, что не оставил сообщение для полковника.
— Я могу позвонить? — спросил он обоих представителей власти.
— Конечно, только недолго, — ответил военный. — Курить можно?
— Не стоит, — сказал Иван, — мы не курим, а мама не поймет, откуда дым. Подождите, я скоро. А куда мы поедем?
— В ГСП, — ответил военный, — на Угрешку.
— Как полностью звучит адрес? — спросил Иван.
— Угрешская улица, дом восемь, строение один. — Несколько удивленно ответил лейтенант.
Участковый убрал бумаги в папку и произнес:
— Мне нравится, как он держится. Не уговаривает, не трясет справками и денег не предлагает. И нас не ждал явно. Вспомни, как себя вели другие?
Военный кивнул, присел на табурет в прихожей.
— Долго ты его караулил?
— Не очень. С полудня. Машину его все знают. Мне дворник позвонил, — негромко отвечал участковый. — А что он про отсрочку сказал?
— Я не понял, — пожал плечами лейтенант, — какая разница? Нет у него никакой отсрочки.
Иван набрал ноль девять и, услышав привычный ответ оператора, произнес:
— Абонент Кислород, Угрешская восемь, строение один.
— Спасибо, приняла. — Ответил оператор, а участковый с лейтенантом уставились на Ивана.
— Что это было? — спросил военный.
— Что было? — улыбнулся Иван. — Ничего не было. Я готов. Поехали, товарищ лейтенант. У вас своя машина или поедем на моей?
— Ну, ты нахал! — рассмеялись военные. А лейтенант похлопал себя по нагрудному карману, в который убрал документы Ивана, — куда ты без паспорта? На метро поедем!
— Я, никуда. — Спокойно объяснил Иван, — вы же должны меня доставить в ГСП, вот и поехали — доставите.
— Ладно, я домой, — участковый вышел за дверь. — Наручники не нужны?
— Его подпись в протоколе и паспорт у меня, лучше всяких наручников, — ответил лейтенант. — Куда он теперь денется?
От предложения поехать на машине Ивана лейтенант наотрез отказался, он немного злился, что ему вообще пришлось возиться с этим уклонистом. За последнюю неделю он уже с десяток таких же беглецов доставил в ГСП. Однако, ему нравилась спокойная рассудительность Ивана, выгодно отличавшая от остальных призывников, ищущих способ, чтобы не попасть в армию.
А тот, чтобы о чем-то говорить с невольным конвоиром, обратился к нему:
— Товарищ лейтенант, если не секрет, а почему вы вдруг решили прийти ко мне?
— Тупицын, да потому, что вы не явились на медкомиссию по повестке, — терпеливо объяснил военный, — я же уже говорил.
— Да, я понимаю, — Иван убедился окончательно, что вероятнее всего документы с его отсрочкой все — таки затерялись в кабинетах и не дошли до РВК. Теперь полковнику доложат, и он что-то должен сделать. — А как же с моим увольнением? У меня ведь дежурство на «скорой» послезавтра.
— Все оформят на ГСП, не волнуйтесь. Механизм призыва отлажен. — Лейтенант поймал себя на мысли, что не может обращаться к Ивану на ты. И не выходил из головы странный звонок, сделанный им перед выходом.
Иван понимал, что «абонент Кислород» непременно взбудоражил мозги участкового милиционера и этого лейтенанта, но пусть теперь это станет заботой полковника Москвичова. Ведь это его прокол, что Ивана забрали. Пусть сам и разбирается.
Иван два часа просидел в ГСП в большом зале среди таких же призывников от восемнадцати до двадцати пяти лет. Ни с кем не разговаривал. Дремал. У него пытались отобрать деньги и часы, когда ходил в туалет, но он провел апперкот с левой, и прямой с правой в глаз, и попытки обобрать его прекратились. Периодически у него спрашивали закурить. Около одиннадцати ночи его тряхнул за плечо дежурный офицер.
— Ты Тупицын?
— Я. — отозвался Иван.
— Вот твой паспорт, вот военный билет, вышла ошибка, можешь идти.
Иван, не задавая никаких вопросов, забрал документы, сказал спасибо и направился к проходной. Офицер пошел следом, у вертушки приказал часовому:
— Пропустите!
Теперь надо сориентироваться, куда идти и где метро. Фонари светили через один. На улице ни души. Где-то вдалеке шумели машины и горели фонари магистрали проспекта Андропова, Иван направился туда. От одной из припаркованных в тени деревьев машин отделилась темная фигура. Его окликнули по имени. Иван узнал голос Москвичова.
